Просто будь СОБОЙ! Забей на перфекционизм и преврати изъяны в достоинства

Это правда – я уходила не ради более престижного места или больших денег. Я не строила в сфере ресторанного обслуживания карьеру, которая требовала двигаться по лестнице к «Mike’s Clam Shack», и у меня не было аллергии на морскую еду. (Мне также не нужно было кормить семью за 2,30 доллара в час – это была летняя сезонная работа.) Мне просто там не нравилось, и я не хотела больше появляться на пороге этого ресторана. Еще один чертов день.

Но, конечно же, я вернулась с завязками фартука, болтающимися между ног. Вина и стыд могут быть сильными стимулами. Капитулянты никогда не выигрывают.

На самом деле, когда люди уходят, мы все выигрываем

Представим на миг, что Барак Обама решил в свое время не оставлять свое место на посту сенатора США, чтобы пересесть в кресло президента в 2009 году. В последнюю минуту он бы сказал: «Нет, ребята, все это ерунда. Я хочу остаться». Или если бы Мит Лоаф решил не бросать свою работу вышибалы в ночном клубе и не поехал бы на прослушивание, на котором выбирались актеры в лос-анджелесскую постановку мюзикла «Волосы», где он встретил своего партнера Джима Штайнмана.

Мир стал бы гораздо безрадостнее, разве нет?

Люди, которые выходят из зоны комфорта и бросаются с головой в неизвестность, всегда вознаграждались за их смелость, пыл, задор и ретивость. Они даруют всем нам 8 лет достоинства и удовольствия от хита «Рай при свете приборной доски»[45]. Спасибо, Обама. Спасибо, Мит Лоаф.

Как бы то ни было, этот инцидент запустил цикл мыслей, который постоянно проигрывался у меня в голове и звучал примерно так: «Уходить нехорошо. Это твоя личная неудача. Это не только культурно неприемлемо – это отказ от мазохистской пуританской рабочей этики, на которой построена вся страна, черт бы ее побрал».

Этот голос надоедал мне еще несколько раз на протяжении следующих 20 лет, например когда я работала в книжном магазине, где постоянно подвергалась насмешкам моего менеджера Венди-Энн за всезнайство (вроде совета прочитать все книги, которые я рекомендовала покупателям). Но я заступила на работу во время осенней лихорадки – студенты из ближайшего колледжа покупали учебники в нашей лавочке – и выполняла свои обязанности, даже когда получила соблазнительное предложение поработать на престижного литературного агента. Я вытребовала себе свободные дни за счет 16 часов работы по выходным и начала подрабатывать помощницей агента в течение недели.

А уж не хотела ли Венди-Энн думать, что я была не только всезнайкой, но и задолжницей?

После почти года работы у агента у меня стала развиваться вторичная эмфизема оттого, что я не вылезала из офиса весь день, сидя рядом с курильщиком, который приканчивал по две пачки сигарет в день, сквернословил и злоупотреблял вином, к тому же очень дешевым. Хотела ли я уйти неожиданно и театрально, без подстраховки? Почти каждый день. Но найдя новое место работы, разве не подала я своей будущей экс-начальнице уведомление за месяц до ухода – во время каникул? Ответ «да».

(И все же, когда я появилась пару месяцев спустя на поминках ее матери, она представила меня собравшейся толпе как «ассистентку, которая бросила меня, когда моя мама умирала», из-за чего у меня все равно возникло ретроспективное чувство вины.)

После этого я работала на нескольких должностях в издательском бизнесе и покидала их только ради денег, повышения зарплаты и продвижения вверх, что проявлялось в форме менее замызганной офисной мебели в моем кабинете и компании «Блекберри». Уход по такого рода причинам, согласно положениям общественного договора, был единственным приемлемым способом променять одну компанию на другую.

В таком режиме я просуществовала до тех пор, пока два года назад не оставила свое последнее место работы по тем же самым причинам, по которым пыталась уйти из ресторана «Bull & Claw» летом 1995 года. У меня не было лучшего предложения. Я не выигрывала в лотерею. Я просто хотела быть счастливее, и оставался один способ осуществить это: