Читаем Просто об искусстве. О чем молчат в музеях полностью

Просто об искусстве. О чем молчат в музеях

Тулуз-Лотрек. Актриса Марсель Лендер (1895)

Лотрек был некрасив и пил. Он нуждался в любви, но делал все, чтобы его в лучшем случае жалели. Высмеивал он зачем-то не своего папу, а окружающих, которые могли бы дать ему недостающий витамин внимания.

Я очень повеселилась как-то, прочитав, что Клод Моне «жертвовал всем ради творчества». Чем это таким он жертвовал? Если только тем, чего у него и не могло быть. Почитайте ранние письма еще инфантильного Моне к своему другу Базилю. Устав ссужать Моне деньги, Базиль советует здоровенному крепкому коню устроиться, например, дровосеком. У него уже были девушка и сын, а он жил тем, что клянчил. В ответ Моне длинно и подробно негодует. Конечно, подработка лесорубом отняла бы у нас примерно 30 работ мастера (можем предположить, что рассылка писем по друзьям и родственникам отнимала не меньше). Но он немного прижимал чувство собственного достоинства ради того, чтобы не тормошить гордыню и не пробовать нового. Моне прятался в искусстве от мира.

Лет этак до 40 великий импрессионист брал в долг у всего, что движется, и не всегда возвращал деньги. Возможно, именно это научило его впоследствии, когда он разбогател, неохотно ссуживать, требовать долговые расписки с друзей и витиевато отказывать в том числе тем, кто помогал ему в начале пути.

Как говорится, если нравится картина – стой себе и любуйся. Искусство жить требует отдельного мастерства, на выработку которого даже у гениев редко хватает сил.

Дега. Две отдыхающие танцовщицы

Дега был знаменит с самого начала своей творческой карьеры. В принципе, если бы сын банкира де Га был плохим художником или писал картины ослиным хвостом, значительная часть самой обеспеченной публики все равно восторгалась бы его работами. А вот если бы аристократическая фамилия к этому времени обеднела, условия были бы иными.

В 1870 году Дега воевал. Из-за болезни глаз он был переведен в артиллерийский полк. По той же причине через несколько лет он перейдет на пастель и начнет работать крупными пятнами. Мало известны его ранние работы на античную тематику, в которых трудно узнать автора «Танцовщиц».

Злые люди говорят, что как и большинство представителей золотой молодежи, Дега познал чувственные радости в компании профессионалок. Врачевание последствий не понравилось художнику и именно поэтому он всю жизнь прожил один, никогда не сдерживая ядовитых реплик, если какого-нибудь художника не ценила и не поддерживала жена.

Дега был не папенькиным сынком, а сыном своего отца. Когда в 1870-х у его семьи появились колоссальные долги, художник, чтобы сохранить репутацию фамилии, расстался со своей частью наследства. К счастью, к этому времени его работы уже ценились высоко, и свою слепую, одинокую старость он прожил в достатке. Всем желающим упрекнуть Дега в его «тяжелом», а на деле прямом характере стоит помнить, что редкая жизнь безмятежна. И то, что называют пессимизмом, часто является адекватной реакцией на происходящее. Дега бурчал, но он был честен, благороден и держал свое слово.

Дега. Две отдыхающие танцовщицы

Танцовщицы кажутся красивыми и легкими за счет колорита. Стоит отметить также, что, изображая балерин или купальщиц, Дега часто выбирает ракурсы, демонстрирующие будничную, рутинную сторону жизни.

Сарджент. Роберт Льюис Стивенсон и его жена (1885)

Изменения характера портрета в сторону жизненности, «подсмотренности» связано и с расширением социального статуса заказчиков, и с изобретением фотографии (она лучше умеет показать человека в картинной позе). Создатель принца Флоризеля и «Острова сокровищ» вполне мог посидеть пару часиков перед фотографом (позу помогали держать специальные подпорки). Но вряд ли мог удовлетвориться только этим. Это похоже на жизнь, но не интересно.

Сарджент. Роберт Льюис Стивенсон и его жена (1885)

Живописец мог передать его повседневный характер. Самая милая деталь – вытянутые коленки, конечно. Импрессионисты любили компоновать из принципа «так никто не компонует!!!». Обрезанная фигура жены, распахнутая без особого смысла дверь, бредущий мужчина. Только Мане развернул бы и голову писателя в профиль, чуть наклонив ее, как это бывает в жизни. А Сарждент, конечно, развернул ее к нам, залил светом, отправив рассеянный взор вверх и вдаль. Находясь с нами, Стивенсон видит иные миры. Передать это фотограф не мог.