Читаем Просто об искусстве. О чем молчат в музеях полностью

Систематического академичного образования у Ван Гога не было. Он не был силен в изображении человеческой фигуры в ракурсе, что, возможно, и привело к поискам в области цвета, силуэта, а позже фактуры живописи. «Вместо того, чтобы пытаться точно изобразить то, что находится перед глазами, я использую цвет более произвольно, так, чтобы наиболее полно выразить себя» (Винсент Ван Гог. Письма к брату Тео. Арль, 1888 год). И, конечно, после изобретения фотографии, это было правильно.

Долгое время считалось, что его последняя картина – депрессивная «Пшеничное поле с воронами». Однако сейчас выдвинута другая, подтвержденная перепиской художника версия – «Пшеничные поля». Светлая, яркая, позитивная.

Одиночество гения.

Гоген. Автопортрет с нимбом

Бытует мнение, что успешный брокер Поль Гоген бросил финансы ради живописи. На самом деле помощник банкира Гоген попал под сокращение из-за кризиса. Увы, за время своей недолгой офисной жизни продавать свой труд он не научился. Когда люди с восторгом говорят о том, что, даже нуждаясь, художник не предал своего искусства, я могу это понять. Но вот когда исследователи сетуют, что жена художника Метте «не поняла его»… В такие моменты хочется посмотреть им в глаза. Сколько этим людям лет? Что они едят? Где берут то, что едят? Понимают ли они, что Метте, выходившая за офисного клерка, родила пятерых детей, и те хотели кушать? Жена злилась на Гогена, потому что с ее точки зрения он ее предал.

Неприятная правда о творчестве включает в себя два нюанса.

1. Некоторые великие художники просто занимались своей профессией. Их не дергало в экстазе с утра, картины не выползали у них из-под ногтей.

Они, как, например, Рафаэль, унаследовали мастерскую, и, может быть, если

бы их родители занимались другим ремеслом, показали бы свой высокий результат там.

2. Некоторые авторы занимались живописью, потому что их тошнило от всего остального. С тех пор как были изобретены дешевые синтетические краски, многие брали в руки кисти в надежде распрощаться с обрыдлой рутиной. Такова причина, по которой занялся живописью Гоген. Конечно, это не причина результата.

К сожалению, судьба тех сотен импрессионистов, которые, как Гоген бросили все, чтобы служить искусству, но не были оценены потомками, никого не интересует. А ведь на их примере было бы очевиднее то, что творчество не делает жизнь лучше. С творчеством ваша жизнь будет такой же, как и без него. Только теперь в ней будет еще и творчество. Если вы хотите любви и денег, вам никуда не деться от отдельной необходимости социализировать свой труд.

Людям чихать на гениальность. Они жить хотят. И если вы умеете заряжать страстью пространство вокруг себя, окружающие с радостью будут покупать у вас хоть каракули на доске, хоть несовершеннолетних островитянок в развратных позах. Малокоммуникабельный Гоген жил в долгах, непризнании, а под конец жизни и под судом, на который сам нарвался. Может, его все устраивало? Почитайте письма, полные злобы и отчаяния, и представьте себе, что вот художник пытается покончить с собой на Таити, потому что… творчество делает его счастливым!

Неприятная правда о «вынужденном одиночестве гения» заключается в том, что художники, бывшие изгоями, были одиноки вследствие характера, а не таланта. Они страдали бы в уединении даже будучи бухгалтерами.

Как отличить живопись кубизма?

– нарочитая уродливость, острые плоскости лезут в глаза;

– иногда весело, но вокруг никто не смеется.

В юности Пикассо бывал настолько беден, что жег картины, чтобы согреться.

Пикассо. Клиппер, собака Пикассо (1895)

Мало кто знает, что Пикассо нашел жен трем своим друзьям: Браку, Дерену и Аполлинеру.

Пикассо. Куртизанка с ожерельем из драгоценных камней (1901) Пикассо был бы успешен вне зависимости от того, какую точку выбрал бы

для приложения своей харизмы. Сначала он рисовал бедных, просящих и печальных (голубой период), потом активных и самодостаточных (розовый). Уже в этих картинах нет красоты в ее классическом понимании. Для сравнения, испанец Мурильо за триста лет до Пикассо тоже писал нищенок, но он изображал их миловидными. Пикассо жил в Париже, был беден, но превращаться в уличного художника, рисующего дорогие открытки, он не хотел. Изобретение кубизма кажется одновременно простым (современным дизайнерам приводят в пример эскизы Пикассо: от подробного к минималистичному) и абсолютно непредсказуемым. Кто бы мог подумать, что можно просто рисовать любимые острые плоскости, не беспокоясь о том, что изображение не выглядит объемным и натуралистичным. Для этого мало было изобретательности нужен был характер. И мало было одной картины, нужно было в хорошем смысле слова навязать новое видение аудитории.

Перейти на страницу:

Все книги серии Искусство с блогерами

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Исповедь литературоведа. Как понимать книги от Достоевского до Кинга
Исповедь литературоведа. Как понимать книги от Достоевского до Кинга

В этой книге нет больших литературоведческих анализов. Да и какой в них смысл после трудов Бахтина, Лотмана, Дунаева и Набокова? Перед вами история о том, как литература переплетается с жизнью обычного человека и как в ней можно найти ответы на все важные вопросы – стоит лишь подобрать правильный момент для чтения, увидеть и услышать подсказки, которые спрятали писатели в страницах своих трудов.Автор этой книги, филолог, журналист и блогер Николай Жаринов, рассказывает о книгах, которые сопровождали его на протяжении самых значимых и переломных событий в жизни. Мы видим, как с возрастом меняется отношение к «Преступлению и наказанию» Достоевского, почему книги Кинга становятся лучшими друзьями подростков, и как Бунину удавалось превращать пошлые истории в подлинное искусство.Это исповедь, от начала и до конца субъективная, личная, не претендующая на истину. Спорьте, не соглашайтесь, критикуйте – ничто не возбраняется. Ведь по-настоящему литературу можно понять, только проживя ее через собственные эмоции.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Николай Евгеньевич Жаринов

Публицистика / Учебная и научная литература / Образование и наука
Апокалипсис в искусстве. Путешествие к Армагеддону
Апокалипсис в искусстве. Путешествие к Армагеддону

Книга «Апокалипсис», или «Откровение Иоанна Богослова», – самая загадочная и сложная часть Нового Завета. Эта книга состоит из видений и пророчеств, она наполнена чудищами и катастрофами.Богословы, историки и филологи написали множество томов с ее толкованиями и комментариями. А искусствоведы говорят, что «Откровение» уникально в том, что это «единственная книга Библии, в которой проиллюстрирована каждая строчка или хотя бы абзац». Произведения, которые сопровождают каждую страницу, создавались с III века до начала XX века художниками всех главных христианских конфессий. И действительно проиллюстрировали каждый абзац.Это издание включает в себя полный текст «Апокалипсиса» по главам с комментариями Софьи Багдасаровой, а также более 200 шедевров мировой живописи, которые его иллюстрируют. Автор расскажет, что изображено на картинке или рисунке, на что стоит обратить внимание – теперь одна из самых таинственных и мистических книг стала ближе.Итак, давайте отправимся на экскурсию в музей христианского Апокалипсиса!

Софья Андреевна Багдасарова

Прочее / Религия, религиозная литература / Изобразительное искусство, фотография
Омерзительное искусство
Омерзительное искусство

Омерзительное искусство — это новый взгляд на классическое мировое искусство, покорившее весь мир.Софья Багдасарова — нетривиальный персонаж в мире искусства, а также обладатель премии «Лучший ЖЖ блог» 2017 года.Знаменитые сюжеты мифологии, рассказанные с такими подробностями, что поневоле все время хватаешься за сердце и Уголовный кодекс! Да, в детстве мы такого про героев и богов точно не читали… Людоеды, сексуальные фетишисты и убийцы: оказывается, именно они — персонажи шедевров, наполняющих залы музеев мира. После этой книги вы начнете смотреть на живопись совершенно по-новому, везде видеть скрытые истории и тайные мотивы.А чтобы не было так страшно, все это подано через призму юмора. Но не волнуйтесь, никакого разжигания и оскорбления чувств верующих — только эстетических и нравственных.

Софья Андреевна Багдасарова

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги

Похожие книги

Обри Бердслей
Обри Бердслей

Обри Бердслей – один из самых известных в мире художников-графиков, поэт и музыкант. В каждой из этих своих индивидуальных сущностей он был необычайно одарен, а в первой оказался уникален. Это стало ясно уже тогда, когда Бердслей создал свои первые работы, благодаря которым молодой художник стал одним из основателей стиля модерн и первым, кто с высочайшими творческими стандартами подошел к оформлению периодических печатных изданий, афиш и плакатов. Он был эстетом в творчестве и в жизни. Все три пары эстетических категорий – прекрасное и безобразное, возвышенное и низменное, трагическое и комическое – нашли отражение в том, как Бердслей рисовал, и в том, как он жил. Во всем интуитивно элегантный, он принес в декоративное искусство новую энергию и предложил зрителям заглянуть в запретный мир еще трех «э» – эстетики, эклектики и эротики.

Мэттью Стерджис

Мировая художественная культура
Сезанн. Жизнь
Сезанн. Жизнь

Одна из ключевых фигур искусства XX века, Поль Сезанн уже при жизни превратился в легенду. Его биография обросла мифами, а творчество – спекуляциями психоаналитиков. Алекс Данчев с профессионализмом реставратора удаляет многочисленные наслоения, открывая подлинного человека и творца – тонкого, умного, образованного, глубоко укорененного в классической традиции и сумевшего ее переосмыслить. Бескомпромиссность и абсолютное бескорыстие сделали Сезанна образцом для подражания, вдохновителем многих поколений художников. На страницах книги автор предоставляет слово самому художнику и людям из его окружения – друзьям и врагам, наставникам и последователям, – а также столпам современной культуры, избравшим Поля Сезанна эталоном, мессией, талисманом. Матисс, Гоген, Пикассо, Рильке, Беккет и Хайдеггер раскрывают секрет гипнотического влияния, которое Сезанн оказал на искусство XX века, раз и навсегда изменив наше видение мира.

Алекс Данчев

Мировая художественная культура
Миф. Греческие мифы в пересказе
Миф. Греческие мифы в пересказе

Кто-то спросит, дескать, зачем нам очередное переложение греческих мифов и сказаний? Во-первых, старые истории живут в пересказах, то есть не каменеют и не превращаются в догму. Во-вторых, греческая мифология богата на материал, который вплоть до второй половины ХХ века даже у воспевателей античности — художников, скульпторов, поэтов — порой вызывал девичью стыдливость. Сейчас наконец пришло время по-взрослому, с интересом и здорóво воспринимать мифы древних греков — без купюр и отведенных в сторону глаз. И кому, как не Стивену Фраю, сделать это? В-третьих, Фрай вовсе не пытается толковать пересказываемые им истории. И не потому, что у него нет мнения о них, — он просто честно пересказывает, а копаться в смыслах предоставляет антропологам и философам. В-четвертых, да, все эти сюжеты можно найти в сотнях книг, посвященных Древней Греции. Но Фрай заново составляет из них букет, его книга — это своего рода икебана. На цветы, ветки, палки и вазы можно глядеть в цветочном магазине по отдельности, но человечество по-прежнему составляет и покупает букеты. Читать эту книгу, помимо очевидной развлекательной и отдыхательной ценности, стоит и ради того, чтобы стряхнуть пыль с детских воспоминаний о Куне и его «Легендах и мифах Древней Греции», привести в порядок фамильные древа богов и героев, наверняка давно перепутавшиеся у вас в голове, а также вспомнить мифогенную географию Греции: где что находилось, кто куда бегал и где прятался. Книга Фрая — это прекрасный способ попасть в Древнюю Грецию, а заодно и как следует повеселиться: стиль Фрая — неизменная гарантия настоящего читательского приключения.

Стивен Фрай

Мировая художественная культура / Проза / Проза прочее