Просто Рим. Образы Италии XXI

Во-первых, Караваджо удалось выиграть у Леонардо в XXI веке благодаря своей кинематографичности. Во-вторых, миф Караваджо – это первый миф о преследуемом художнике-диссиденте, восставшем против существующего порядка вещей. Опять же, в какой-то мере он был и в этом предугадан Микеланджело, ибо именно флорентинец гордо и непреклонно вступил в конфликт с сильными мира сего. Микеланджело даже уехал из Рима во Флоренцию во время восстания республиканцев 1530 года, последнего выступления против узурпации Медичи власти, и участвовал в работе над укреплениями родного города, пушки которого были направлены против войск Климента VII, дяди, а возможно даже и родного отца герцога Алессандро. Начал Микеланджело гордо и непреклонно, но до конца не выдержал. Ещё до полного разгрома республиканцев, увидев, что дело плохо, он в панике бежал в Венецию, где прятался на Джудекке. Затем Микеланджело с папой примирился и был полностью прощён, но как бы то ни было, это действительно было самое настоящее политическое выступление художника на стороне мятежа, предвосхитившее сотрудничество Курбе с Парижской коммуной. Караваджо преследовался не за политические убеждения, а за криминальные поступки, но зато его произведения вызывали бурные скандалы и неудовольствие властей, а всем, что бы Микеланджело ни сделал, власть всегда привычно восхищалась. Творчество Караваджо – первая пощёчина общественному вкусу, а куда ж модернизму без пощёчины? Без пощёчины искусство не искусство, а салон и служба буржуазному миропорядку. Другое дело, что буржуазный миропорядок настолько привык к пощёчинам, что давно воспринимает их как приветственные поцелуи; такое вот отчаянное положение у радикалов сегодня, хоть яйца себе к мостовой прибей, а всё равно поцелуй получится, не тому буржуазному миропорядку, так этому. Взаимоотношения Караваджо с общественным вкусом, коего он был король, гораздо сложнее, чем это рисует миф, никто его картин из церквей не выкидывал, наоборот, их разбирали как горячие пирожки, но миф и должен строиться на контрастных преувеличениях.

Третье его достоинство, очень импонирующее современности, то, что он был хулиганом. С ним связана масса скандалов, как художественных, так и бытовых. Скандал – главная новость фейсбука, а популярность в фейсбуке сегодня и залог, и мерило известности. Романтизм первым стал симпатизировать хулиганам, предпочитая их отличникам. После байроновских озорников и дебоширов для того, чтобы нравиться, надо в характере и жизни обязательно иметь какие-нибудь тёмные стороны. Рафаэль – типичный отличник, Леонардо – элегантный ботаник, оба скандалов избегали. Микеланджело, конечно, хулиган, но его хулиганство достигает космических размеров, так что превращается в подвиг. Он слишком велик для фейсбука. Жизнь Караваджо чернее чёрного его картин, «Цветы зла» жалкий лепет по сравнению с тем, что он испытал на собственной шкуре. Он такой же король хулиганов среди художников, как Франсуа Вийон король хулиганов среди поэтов, а Жан Жене – среди писателей.

К тому же Караваджо, как и эти оба, гениален. Это последнее обстоятельство, которое надо было бы упомянуть первым, одно не обеспечило бы ему первенство, решающими стали три перечисленных выше. Так уж мир устроен, ничего с этим не поделаешь.

Он ещё и родился 29 сентября, в день архангела Михаила, потому и был наречён Микеланджело. «Смешно быть сыном Микеланджело», – сказал Модильяни, по утверждению Анны Ахматовой, рассуждая о том, должны ли гении иметь детей. Действительно смешно, ибо абсурдно, если учесть отсутствие у Микеланджело присущей живым организмам тяги к воспроизведению себе подобных. Быть тёзкой гения – это ситуация, что и вообще обхохочешься, особенно если ты с гением занимаешься почти тем же самым. Микеланджело узурпировал это имя: второго Микеланджело быть не до́лжно. А вот появился. Ничего не подозревавшие родители, нарекая своё дитя, не догадывались о грядущей борьбе за чемпионство среди гениев. Для их сына, носившего это имя всю жизнь, оно стало croce e delizia al cor, «крестом и радостью сердца», как распевают Альфред с Травиатой в опере Верди.

* * *