Читаем Пространственное воплощение культуры. Этнография пространства и места полностью

Одна пуэрториканка лет за пятьдесят с сияющим видом рассказывала о проходивших на рынке вечеринках и других мероприятиях наподобие шествий и праздничных торжеств на Грэхем-авеню. Торговец-пуэрториканец с восторгом вспоминал о толпах покупателей на Мур-стрит и о том, как трудно было перейти с одной стороны улицы на другую. Владельцу одной местной компании запомнились традиционные блюда, которые готовились у пуэрториканцев дома, где дети наблюдали, как готовят их матери. Несмотря на то что большинство жителей уехали из этого района, в нем царит удивительная преданность прошлому. Многие торговцы, выросшие рядом с рынком на Мур-стрит, говорят, что не хотели бы жить здесь сегодня, поскольку это место сильно изменилось. И все же рынок сохраняет свое значение и воспоминания благодаря ностальгии, которую он вызывает, и воплощению прошлого, которое все еще можно здесь пережить.

Декор рынка также свидетельствует о его пуэрториканском наследии. Например, в лавке торговца по имени дон Мануэль развешано множество пуэрториканских флагов, брелков, настенных рисунков и других украшений с пуэрториканской тематикой, на которых изображены горы, крестьяне и гастрономические мотивы. Люди внимательно осматривают напоминающий пещеру интерьер магазина дона Мануэля и останавливаются, когда находят то, что им нужно, среди сотен мелочей, свисающих со стеллажей (полевые заметки Андраде, 2012 год).

Владелец компании Delicias Tainas, занимающейся кейтерингом и приготовлением еды, говорит, что «разливает по бутылкам ностальгию», поскольку все его рецепты остались от бабушки и являются аутентичными для таино – коренного народа Пуэрто-Рико. Перед семейным портретом в его кабинете стоит множество бутылок с рисовым молоком, на этикетке каждой из них – лицо пожилой женщины и надпись «Бабушкин рецепт». По словам предпринимателя, люди приезжают со всего Бруклина, чтобы купить этот напиток, а также он каждый день продает горячую еду:

В отдельные дни за этими продуктами выстраивается очередь. Я не могу делать все настолько быстро. Это очень популярная вещь. Среди моих покупателей много пуэрториканцев, но не только они. Услугами кейтеринга, как правило, пользуются пуэрториканцы, им нужна традиционная еда для свадеб, похорон и всякого такого. Но этот мой бизнес рассчитан на всех (полевые заметки Аманды Мэтлс, 2012 год).

Ил. 8.3. Покупатели рынка на Мур-стрит (Бабетта Одан)


Воспоминания о праздничных мероприятиях на рынке, знакомые звуки и запахи, ностальгия по воображаемому прошлому, традиционная домашняя пуэрториканская еда, пуэрториканские флаги и декор, а также устойчивые социальные отношения и повседневная рутина – все это способствует ощущению транслокальности рынка у его постоянных посетителей, покупателей, продавцов и других занятых на этой территории людей (ил. 8.3).


Межпоколенческие и транснациональные отношения

Изменения в составе латиноамериканского населения, проживающего в Бруклине, и разнообразие испаноговорящих посетителей считаются важным элементом социальной истории рынка на Мур-стрит. Пуэрториканские торговцы видят в появлении мексиканских коллег положительный и желательный знак, сигнализирующий об экономической жизнеспособности рынка. Пуэрториканцы не считают мексиканцев конкурентами, рассматривая их как дополнение к разнообразию своих покупателей. И все же, несмотря на появление новых продавцов из разных стран Латинской Америки, латиноамериканская идентичность рынка формируется в основном под влиянием иммигрантов из испаноязычных территорий Карибского бассейна. Эта доминирующая латиноамериканская идентичность заслоняет и поглощает другие идентичности – мексиканских, никарагуанских и эквадорских торговцев.


Ил. 8.4. Схема внутренних помещений рынка на Мур-стрит (Бри Кесслер, переработка Эрин Лилли) [Varet St. – Варет-стрит. Salon – Ателье. Fashion Accessories – модные аксессуары. Unisex Barber Shop – парикмахерская с мужским и женским залом. Ramonita’s Cafe – кафе «Рамонита». Cafe Seating Area – столики кафе. Grocery Store – бакалейная лавка. Produce Stalls – продуктовые киоски. Security – охрана. No Sitting – «Сидеть запрещено». Botanica – «Ботаника». Moore St. – Мур-стрит. Humboldt St. – Гумбольдт-стрит]


Перейти на страницу:

Похожие книги

Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука
Другая история войн. От палок до бомбард
Другая история войн. От палок до бомбард

Развитие любой общественной сферы, в том числе военной, подчиняется определенным эволюционным законам. Однако серьезный анализ состава, тактики и стратегии войск показывает столь многочисленные параллели между античностью и средневековьем, что становится ясно: это одна эпоха, она «разнесена» на две эпохи с тысячелетним провалом только стараниями хронологов XVI века… Эпохи совмещаются!В книге, написанной в занимательной форме, с большим количеством литературных и живописных иллюстраций, показано, как возникают хронологические ошибки, и как на самом деле выглядит история войн, гремевших в Евразии в прошлом.Для широкого круга образованных читателей.

Александр М. Жабинский , Александр Михайлович Жабинский , Дмитрий Витальевич Калюжный , Дмитрий В. Калюжный

Культурология / История / Образование и наука