Просвещение России. Взгляд западников и славянофилов

Большинство Отцов Церкви предпочитают дихотомии (двусоставности человека, душа-тело) трихотомию (трехсоставность, дух-душа-тело), имеющую свой высший Божественный образец – Св. Троицу. В рамках трихотомии душа привязана преимущественно к телу и занимается его приспособлением к условиям окружающей среды. В противоположность душе дух как начало разума, творчества и свободы занят более высокими видами человеческой деятельности, не связанной с телесными нуждами. Дух воздействует на душу, а через ее посредство – и на тело. Таким образом, все силы человека оказываются тесно связанными между собой. При воспитательном воздействии на одну из них, происходит и действие на остальные. В реальном человеке эти три начала выступают как соперники, борющиеся за преобладание, их противоборство вносит в человека беспорядочность и порождает страсти. Слова «духовный», «душевный», «плотский» (обозначающий не столько «телесный», сколько «поврежденный, страстный») обозначают у Св. Отцов преобладание в человеке склонности к тому или иному началу, определенное качество жизни.

Душа и дух в антропологии эпохи Просвещения рассматриваются как этапы становления мыслящего субъекта. В человеке, развившемся до определенного уровня интеллекта (в отличие от христианской антропологии, где к обожению призван всякий), Абсолют (он же Универсум) достигает своего самосознания (Гегель). С точки зрения самого человека это выглядит как откровение, получаемое и достигаемое духовным человеком – гением, философом, мистиком – в акте интеллектуальной интуиции. Это и есть по преимуществу область духа. Она же и есть область культуры.

И. В. Киреевский следует христианской антропологии, синтезирующей понятия «ума» и «сердца», но одновременно и различающей их. Такой синтез позволяет рассмотреть человеческую личность в ее целостности, не деля на «отдельные ящички» (термин Ю. Ф. Самарина). Ум есть одно из душевных чувств, а сердце обнимает в себе и держит в своей власти внутренние, сокровенные, духовные чувства. Оно есть корень всего разума человека. Чистота ума есть прежде всего новый образ мыслей. Здесь важно, что этот образ мыслей не есть результат исключительно интеллектуальной работы, но и некоторого усилия, меняющего сам образ жизни человека. И. В. Киреевский поэтому различает «убеждение» как результат всего жизненного опыта от «мнения» как «вывода из логических соображений». Интеллектуальная работа частенько заводит человека в тупик, из которого он не в силах выбраться. Так, В. Г. Белинский восклицал: «Мне подчас кажется, что я весь – одна голова!»

Просвещенческая доктрина, исходившая из духовного и художественного опыта его создателей, не была все же исключительно интеллектуальным философствованием. Напротив, она вслед за патристикой (учением отцов Церкви) активно стремилась включить в себя и осмыслить все иррациональное в человеке, прежде всего область чувства как основы эстетического опыта. Но этот психологизм сущностно отличался от онтологизма славянофилов и патристики. Корень его – понимание сердца исключительно как чувства, а головы – как разума, в отличие от традиций патристики, где сердце понимается онтологически как «место» чувств, к числу которых относится и ум. Отсюда в парадигме просвещенчества и возникает противопоставление чувства и разума, сердца и головы, веры и разума и пр. Все силы человека оказываются в этой доктрине раздробленными, разобщенными. Это противопоставление живо до нашего времени, более того, у многих мыслителей оно стало антагонистическим.

Характер философии, с точки зрения И. В. Киреевского, оказывается жестко связан с духовным состоянием философствующего субъекта, с его верой. Таким образом, философия имеет антропологический исток – она возникает из самопознания и, вместе с тем, формирует человека, определяет его образ жизни и поступки. Человек не должен признавать свою отвлеченную логическую способность за единственный орган разумения истины: в таком случае она лишается объективности, становится продуктом нашего сознания.

Положительному, действительному мышлению соответствует «умственное созерцание», т. е. интеллектуальная интуиция. По Киреевскому, вера, собирающая ум в целостность, есть условие интеллектуальной интуиции. В цельном мышлении при каждом движении души «все ее струны должны быть слышны в полном аккорде, сливаясь в один гармонический звук».

Личность Киреевский противопоставляет в качестве свободного, всецелого, творческого начала природе (в том числе индивидуальной природе) как чему-то относительному. В антропологии ученого не может быть места природосообразности воспитания Коменского. Киреевский определяет личность как «разумно-свободную». Каждая личность изначальна, «она предшествует предметному бытию, и в этом отношении не принадлежит ни к какому роду предметного бытия… Можно только сказать, что каждая личность обладает своим собственным уникальным признаком… отличающим ее от всех прочих – специфическим образом бытия и действия»[119]. Указать на общий признак всех личностей невозможно.