Просвещение России. Взгляд западников и славянофилов

Не ограничиваясь критикой немецкой школы, Хомяков принимается за разработку собственной философии. Систему свою он начал с психологических исследований, в которых главное внимание уделил акту познания. Ум человеческий – сложное явление. Хомяков разделяет сознание и разум: сознание всегда присутствует при действии разума, но не составляет всего разума. По общему несовершенству нашей природы, несовершенство сопровождает мысль на всех ступенях ее развития. Она никогда не может выразиться или воплотиться вполне. Многие явления к тому же остаются недоосознанными. Полное сознание не ограничивается знанием логическим. То есть у Хомякова истинное знание сверхчувственно и сверхлогично. В. И. Холодный пишет: по Хомякову «истинное знание идет изнутри как непосредственное мироощущение, которое и выступает в качестве основы познавательного процесса»[213]. На таком знании базируется его историософия, о которой будет идти речь ниже.

Совместную деятельность разума и воли в акте познания Хомяков определяет как «волящий разум». Первоначальное представление о предмете – синтетично, разум анализирует его, раскладывая на составные части, тем самым лишая цельности. Содержание знания находится в сознании в непосредственной форме как факт сознания. Вдохновение, откровение сердца, природные понятия, здравый смысл – все это уже содержится в человеке, и это близко вере. Мистические предметы веры таинственны только для рассудка. Для сознания они органичны, понятны. Целостный разум, таким образом, кроме рассудка, включает в себя волю, любовь и веру.

Конечный вывод Хомякова об относительности любого знания таков: истина должна быть окончательным выводом науки, но наука не может быть самой истиной, но только путем достижения ее. Движение науки и искусства в какой-либо земле и есть такой путь, «сопряженный с бесконечными ошибками». У отвлеченного рационализма возможности крайне ограничены. В познании необходимо единство философии и непосредственного жизненного опыта. Теория должна базироваться на религиозно-нравственном опыте поколений. Хомяков писал: «Наука должна расширить область человеческого знания, обогащать его знаниями и выводами, но она должна помнить, что ей самой приходится многому и многому учиться у жизни. Без жизни она тоже скудна, как и жизнь без нее, может быть, еще скуднее»[214]. Духовный мир возвышается над причинно-следственными зависимостями. Последние распространяются только на природу и утилитарную жизнь человека.

Другой его вывод был сделан в рамках соборной гносеологии христианства. Н. А. Бердяев в работе «О характере русской религиозной мысли XIX века» (1932) так определил его суть: «“Я”, выпадающее из соборного “мы”, перестает соприкасаться с сущим и познавать его»[215]. Основные черты соборного мышления по Хомякову: целостность, аксиологичность, «иррациональная» разумность. «Ум человеческий, – писал Хомяков Ю. Ф. Самарину (1859), – в своей внутренней деятельности представляет развитие законов более многосложных, чем область внешних и видимых явлений»[216].

Хомяков поставил перед образованием и культурой проблемы, особенно актуально зазвучавшие сегодня, на фоне все усиливающегося отхода от традиционных, гуманистических идеалов:

1) отчуждение мировой цивилизации от своего ценностного потенциала;

2) рационалистическая и социокультурная эволюция христианского учения – основа «глобальной внутренней обездуховленности человека и разрушительных кровопролитных событий, происходивших в Европе (а мы бы теперь сказали – и не только в Европе. – Л. Б.) на протяжении долгих десятилетий;

3) историческая значимость первоначального христианства, необходимость возрождения на его основе соборного самопонимания и культурной эволюции человечества.

Таким образом, А. С. Хомяков явился творцом оригинальной концепции, определяющей место и структуру познания в образовании человека. Признавая познание главным способом развития личности, он считал его сведение к рациональному знанию ошибочным и односторонним, различая интуитивное и рассудочное осмысление предметов и явлений и отводя последнему второстепенное место.

Наряду с Хомяковым, основы самобытной теории познания в применении ее к просвещению пытался построить И. В. Киреевский.

Обращаясь к философии Гегеля, считавшейся в Европе середины XIX века венцом философских систем, мыслитель так же, как и Хомяков, называет ее «не довершающей, а разрушительной силой». Канту, по его словам, принадлежит различение рассудка и разума: первый занимается конечными и условными предметами, а второй – бесконечными и безусловными. Кантова философия, таким образом, указала на конечность знания, принадлежащего рассудку и основывающегося на наблюдении.