Против течения. Десять лет в КГБ

— Я журналист. И я отправляюсь в Соединенные Штаты с разрешения американского правительства. А по вашей вине я опоздал на свой самолет. Он уже взлетел.

— Прошу прощения, но в конце концов ничего ужасного в этом нет. Вы сидите в шикарном зале ожидания, кругом всяческий комфорт… И этот самолет не последний сегодня. Итак, продолжим… Кто вы такой?

Так вот мы беседовали. Он снова и снова задавал все те же вопросы. Между тем улетел первый самолет, улетел и второй — шел третий час этой пытки. Наконец, я взорвался.

— Я настаиваю — или освободите меня или арестуйте?

— Об аресте в вашем случае и речи нет, — заверили меня. — Но у нас есть консульское соглашение с Советским Союзом. И мы намерены соблюдать его, дабы не вызвать недовольство Москвы. Мы обязаны известить советское консульство и дать его представителю возможность встретиться и побеседовать с вами, прежде чем сможем позволить вам покинуть Японию.

Пока мы так препирались, в зале ожидания скапливалось все больше народу. Я распознал нескольких американских бизнесменов, дожидавшихся своего самолета в США. И хотя мы разместились в более или менее изолированном углу зала, число пассажиров поблизости от нас все росло, так что они могли слышать наши голоса. Особенно близко к нам расположился один маленького роста японец — до него доносилось каждое наше слово, но, как и положено хорошо воспитанному человеку, он делал вид, что ничего не слышит. Я снова повернулся к допрашивавшему меня офицеру.

— Очень интересно, — сказал я предельно саркастически. — Я и понятия не имел, что в обязанности полиции входит забота о том, как бы не вызвать недовольство Москвы. А я-то думал, что проблемами такого рода занимается министерство иностранных дел.

Он покраснел и парировал довольно глуповато:

— Представители министерства на пути сюда.

— Ну, значит, теперь еще и они, чтоб им провалиться, начнут задавать всякие вопросы… А сейчас, извините, мне надо в туалет.

Вслед за мной направились четверо или пятеро японцев. „Какого черта? Мне там помощь не нужна — уж помочиться то я сумею и сам!" Тем не менее они от меня не отставали. Когда я был в туалете, туда вошел Роберт. Он кипел негодованием.

— Наше посольство сейчас как раз звонит заместителю министра иностранных дел Японии, — прошептал он мне. — Вы держитесь молодцом. Не поддавайтесь?

Потом я решил учинить моим стражам одну гадость. Зная, что во время исполнения служебных обязанностей им пить нельзя, я заказал себе шампанского и принялся демонстративно смаковать каждый глоток холодного, как лед, напитка. На самом же деле я решительно ничего не чувствовал — шампанское ли это было, чай ли спитой… Не буду скрывать: с каждой минутой меня все более и более одолевал страх.

Когда мы вернулись в зал ожидания, там уже была группа сотрудников японского министерства иностранных дел, и я почувствовал, что офицер, ведший допрос, явно вздохнул с облегчением.

— Ну вот, — сказал он, когда к нам подошел представитель министерства, — теперь вас будут допрашивать на законном основании, так что возражать вам не придется.

„Да ну? — подумал я. — Еще как буду возражать”.

И вот начались те же вопросы.

— Кто вы такой?

— Я уже говорил об этом. Вы можете меня спрашивать, пока я не посинею, но ответы мои будут теми же. Когда вы спросите что-нибудь новенькое, я, может, отвечу вам, а в эту игру я больше не играю.

— Вы не в том положении, чтобы говорить нам, что нам надлежит делать. Вы в нашей стране, а не в своей, так что не надо навязывать нам своих правил. — Он явно решил вести себя со мной грубо.

— Я всегда восхищался в Японии тем, что тут есть закон. А то, что вы делаете сейчас, незаконно, насколько я понимаю. Те, что допрашивали меня до вас, вели себя по крайней мере вежливо, чего я не могу сказать о вас.

В этот момент к нам подошла служащая авиакомпании „Пан Америкен” и, обратившись к моему мучителю по имени, сказала:

— Извините, сэр, но вас просят к телефону. Вы можете говорить прямо отсюда, — и она подсоединила переносной телефон к розетке на кресле.

Если бы мне понадобилось описать одним словом, как он направился к телефону, я бы сказал, что он промаршировал. Я не спускал с него глаз во время этого разговора, но не мог угадать ни того, кто ему звонил, ни того, что ему было сказано. Однако было очевидно, что сей бравый служащий министерства иностранных дел был унижен и огорчен услышанным по телефону. Закончив разговор, он пробормотал что-то стоявшему рядом помощнику и подошел ко мне.

— Можете идти, — почти пролаял он. — Вы свободны.

— Большое спасибо, — миролюбиво ответил я.

Окруженные двумя десятками японских полицейских мы с Робертом прошествовали через здание аэропорта, вышли на взлетное поле и по бетонке дошли до уже готового к отлету Боинга-747. Когда мы выходили из зала ожидания, американцы, которые крутились там последние четыре, а то и пять часов, казалось, вдруг решили, что им вовсе не надо никуда лететь — большая часть их просто ушла, а некоторые незаметно присоединились к толпе окружавших нас с Робертом японцев.