Против зерна: глубинная история древнейших государств

Вероятно, защитный рэкет был более распространен, чем можно судить по документам, поскольку такие соглашения были государственным секретом, раскрытие которого ставило под удар публичный фасад якобы всемогущего государства. Геродот писал, что персидские цари платили ежегодную дань сузианцам (жителям города Суз у подножья гор Загроз на границе аллювиальных равнин Месопотамии), чтобы те не совершали набеги на центр Персидского царства и не угрожали его сухопутным торговым караванам. После нескольких поражений в IV веке до н. э. римляне выплачивали кельтам тысячу фунтов золота, чтобы предотвратить набеги, и то же самое повторили с гуннами и готами.

Если мы сделаем шаг назад в историю и расширим перспективу, то обнаружим, что взаимоотношения государств и варваров представляют собой соревнование двух противников за право присваивать прибавочный продукт оседлого модуля, состоящего из зерновых культур и рабочей силы. Этот модуль является фундаментом и государственного строительства, и богатства варваров. Это приз: однократный набег-грабеж полностью уничтожал поселение, а устойчивый защитный рэкет имитировал государственное присвоение ресурсов и по своей долгосрочной эффективности был сопоставим с производительностью зернового центра государства.

Торговые пути и налогооблагаемые зерновые центры

Первые большие поселения уже зависели от торговли и обменов с другими экологическими зонами, и укрепление крупных государств лишь усилило эту зависимость. Учитывая транспортные ограничения древности, сочетание в Месопотамии и Плодородном полумесяце высоких плоскогорий, межгорных долин, предгорных степей, аллювиальных равнин и судоходных рек обеспечило «вертикальную экономику» выгодных обменов[246]. Появление Ура и Урука стало возможно только благодаря «продукции» больших высот: камню, рудам, маслам, древесине, известняку, мыльному камню, серебру, свинцу, меди, точильным и драгоценным камням, золоту и, не в меньшей степени, рабам и пленникам. Большинство «продуктов» сплавлялись в долины по рекам. Чем длиннее и судоходнее была река, тем больше возможностей было у государственных образований. Маленькие средиземноморские государства были миниатюрными воплощениями этого правила. Обычно они располагались в аллювиальной долине реки недалеко от побережья и на прилегающих возвышенностях, поэтому могли контролировать торговлю и обмены на территории всего бассейна реки. «Это сочетание было выгодным на протяжении длительного времени благодаря своей непревзойденной способности использовать и интегрировать возможности получения продовольствия и обретения богатства одновременно на суше и на море»[247].

Самые известные варвары, «звезды» истории, по сути, ничем не отличались от более древних и меньших по численности безгосударственных народов – охотников и собирателей, подсечно-огневых земледельцев, морских собирателей и пастухов, которые совершали набеги на небольшие государства и торговали с ними. Уникальным отличием варваров стало беспрецедентное увеличение масштабов – конфедераций конных воинов, богатств равнинных государств, объемов и охвата торговли. Акцент на набегах в большинстве исторических хроник понятен, учитывая, какой ужас они вызывали у элит перепуганных государств, которые и снабдили нас письменными свидетельствами. Однако такая трактовка упускает из виду центральную роль торговли и важную роль набегов – скорее средства, чем цели. Очень точно это отметил Кристофер Бекуит, подчеркивая важность торговых путей: