Протопоп Аввакум и начало Раскола

В самом деле, Аввакум и на Мезени готовился одержать победу, и притом немалую. Он отвечал на постигшую его немилость тем, что обращал к старой вере жену воеводы. Оба были поляки и, перейдя на царскую службу, приняли православное крещение: воевода Алексей Цехановецкий принял его только формально, оставаясь в глубине души католиком, жена же его, Евдокия, приняла его от всего сердца. Несмотря на то, что Аввакум был сосланным, для обоих поляков, затерянных в северных льдах, он был неоценимым собеседником. Он прибыл из столицы, он мог столько рассказать о всем том чудесном и изумительном, что постигло его в прошлом, о боярах, о патриархе, даже о самом царе. И в то же время, повествуя обо всем этом, он поучал. Очарование его пламенной души покоряло Евдокию. Когда после родов она заболела, то она выбрала своим духовником именно его. Он защищал ее от злых духов. Она говорила с ним с неописуемой экзальтацией; в видении она видела его уже спасенным в раю, она проклинала троеперстие, римскую веру, своего мужа; она хотела быть с ним, Аввакумом, на небесах. Протопоп успокоил ее, вернулся к себе домой. Но после неудачного вмешательства мужа ее нервное состояние повторилось: бегут за Аввакумом, он бранит мужа, «пан» его выгоняет вместе с доброй Анастасией, которая также пришла туда. Его зовут снова, он возвращается и присутствует при ужасной сцене между несчастной женщиной и ее мужем. Он выставляет вон сначала мужа, затем изгоняет злых духов, причащает Евдокию, которая умирает спокойно, с христианским достоинством, творя истинное двуперстное крестное знамение[1307].

II Аввакум возврагцен в Москву. Экспедиция Лопухина. Арест Федора, Никиты и Неронова

Сосланные начинали было привыкать к своей судьбе, как вдруг они были потрясены новым приказом из Москвы: то был приказ о разлучении его с Анастасией. Этот указ появился, очевидно, в январе или в начале февраля 1666 года. До этого времени чета разделяла между собой все жизненные удачи и неудачи, радости и горести, а тут впервые Аввакум расставался с Анастасией! Для нее наступил день, который она предвидела по приезде своем из Сибири! Здесь, на земле, им пришлось свидеться, может быть, только на одно мгновение, когда отлученный протопоп снова проехал через Мезень, в сопровождении стрельцов, направляясь к месту своего последнего изгнания. Отныне они уже больше не будут поддерживать друг друга, но ни тот, ни другая не сдадутся[1308].

Аввакум был увезен со своими старшими сыновьями, Иваном и Прокопием, мать же с другими детьми были оставлены на свободе в своем доме. Этот приказ не был следствием новых жалоб против протопопа; он был вызван решительной кампанией, предпринятой Собором против всех инакомыслящих, какого бы толка они ни были. Желание покончить с ними было сильно еще и потому, что религиозная смута ослабляла Русь перед лицом иностранцев[1309].

В течение 1665 года положение особенно ухудшилось в районе Вязников. Священник, донесший о собраниях «капитонов», по возвращении был убит[1310]. Затем осенью митрополит Иларион, предупрежденный монахами Макарьева монастыря, вскрыл новые факты. В дремучих лесах целые села с женщинами и детьми уклоняются от господствующей церкви: это становилось опасностью как для церкви, так и для государства. Они бегут от антихриста или его предтечи. Они говорят о царе такие мерзости, что их даже написать невозможно. Они предрекают конец мира на этот год. А монахи, что живут на Кшаре-озере, учат, что еще до прихода антихриста нужно уморить себя голодом; соблазненные этими монахами, многие мужчины, женщины и девушки умерли от истощения… Они зарывают их живыми в землю, или кладут под кельями, или же хоронят в ямах. А в свое оправдание они говорят: «Мы де сей путь Лукияна мученика проходим». Среди самых опасных были названы Вавила и Леонид[1311].

В Москве были испуганы размахом и характером движения. Шведский резидент Лилиенталь говорит в своих донесениях о шести тысячах «религиозных отщепенцев», собравшихся «вокруг Костромы и близ Казани», которые снимают образа в церквах, уносят их в леса и там сжигают их, они же грубо поступают и со священниками[1312]. Князю Ивану Прозоровскому было поручено большое дело: очистить огнем и мечом охваченный заразой район. К нему прикомандировали стрелецкого голову Авраамия Лопухина, дьяка Тайного приказа Федора Михайлова и еще голову Артамона Матвеева; на воеводу Зубова была возложена ответственность за положение дел в Вологодском воеводстве[1313].