Протопоп Аввакум и начало Раскола

Услышав это, Аввакум плюнул и сказал: «Плюю де я на ево хлеб, не ядше умру, а не предам благоверия»[1568]. Елагин отослал его. Он залился слезами, крича и скорбя, что его разлучают с братией.

Остальные сложили руки в крестное знамение, показали их народу и подняли глаза к небу.

С помощью двух стрельцов палач схватил Лазаря за руки и стал вставлять ему между зубами деревянный «жеребей». Это им не удавалось, так как у них дрожали руки. Тогда Лазарь сам взял язык рукой: язык был весьма мал с того времени, когда ему его отрезали в первый раз и его нельзя было ухватить клещами. После этого он стал сам же резать его у самого основания горла. Он принимался резать его раз десять, потому что пальцы его дрожали. Наконец, ему это удалось и он бросил отрезанный язык наземь, как кусок мяса. Затем он произнес сильным, как и прежде, голосом: «Господи Исусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных!» Все присутствовавшие, пораженные ужасом и изумлением, дрожа от страха, громко рыдали и, как бы остолбенев, повторяли лишь: «Господи, помилуй!»

Лазарь сказал: «Мужик, мужик, скажи царю: Лазарь без языка говорит и болезни не чаю». Однако кровь текла обильно, и от нее стали красными два больших полотенца. Лазарь бросил одно из них в толпу: «Возьмите дому своему на благословение!»

Затем его схватили за правую руку и положили ее на плаху. Лазарь сам подготовил все и направлял топор. Ему отсекли руку у запястья. Пальцы были вытянуты, но, когда рука упала с плахи, пальцы сложились в крестное знамение, как бы проповедуя истину. Лазарь сказал: «Подайте ми руку». Ему ее отдали. Он принял ее и облобызал. Пальцы снова сложились для крестного знамения. Тогда он спрятал ее на груди. Кровь рекой лилась у него из руки и горла. «Кровь-де, – сказал он, – мне мешает говорить, а не язык». Однако он говорил ясно и продолжал обличение: «Власти не праведно судят, обольстили царя еретики»[1569].

Когда дошла очередь до Епифания, то он с лучезарным лицом стал умолять Елагина отсечь ему голову. Тот отказал ему в этом. Тогда, видя подходящего к нему с ножом и клещами палача, он глубоко вздохнул и сказал, глядя на небо: «Господи, помози мне!» Вслед за этим он тут же погрузился в сон и едва, как бы во сне, почувствовал, как ему обрезали язык. Затем положили на плаху его руку; палач хотел было ему отсечь пальцы на суставах, чтобы скорее затянулась рана, но он, упорно желая смерти, сказал, чтобы отсекали поперек костей. Ему отсекли четыре пальца, он их взял и положил в карман[1570].

Дьякону Федору отрезали язык целиком, оставив лишь небольшой кусочек, срезанный наискось. Но это было не проявлением милости, а скорее ошибкой: нож выскользнул из рук палача. Затем ему отсекли правую руку поперек ладони[1571].

Замученные были затем отведены в свои темницы. Считая свою жизнь конченной и вверяя ее только Господу, они роздали все, что имели, не оставив себе даже и рубах. Они отказались от принятия пищи[1572].

Глава XIII В земляной тюрьме: перед лицом великого гонения (14 апреля 1670–1672)

I На следующий день после изувечения

На следующий же день после казни Аввакуму захотелось удостовериться: он провел рукой по рту Лазаря. Но сколько он ни щупал, все было гладким, никаких следов языка не было! Оба стали шутить: «Щупай, протопоп, забей руку в горло-то, небось, не откушу!» – «Чево щупать? на улице язык бросили!». – «Собаки оне, вражьи дети! пускай мои едят языки!» Лазарь без языка говорил также чисто, как и с языком[1573]. Федор со своим обрубком языка говорил кое-как. Но вскоре этот обрубок стал расти, выступил даже за пределы губ, стал вновь нормальным языком, только немного слабоватым, и дьякон стал говорить так же чисто и ясно, как раньше[1574].

Что касается Епифания, то он трижды думал, что умирает, так много крови терял он из своей культи; в отчаянии взывал он к Богу: «Возьми душу мою к себе, не могу я больше терпети». Но по прошествии пяти дней десятник Симеон, по его просьбе, омыл его рану, обмазал смолой и забинтовал. На седьмой день во сне ему явилась Богоматерь; она коснулась его больной руки, и вся боль пропала. Он стал мысленно говорить келейное правило – читать псалмы и молитвы. Говорил он только носом.