Протопоп Аввакум и начало Раскола

Связь заключенных с внешним миром оказалась весьма затрудненной из-за новых стеснений и рассеяния верующих. И эти люди огромной энергии, которым стало уже трудно писать, теперь обратились к внутренней самососредоточенной деятельности.

С момента прибытия Елагина Аввакум и Федор начали спорить по поводу одного стиха первого ирмоса канона Пресвятой Троице, читаемого в воскресенье на утрени. Псалтырь со службой, принадлежавшая Аввакуму, отпечатанная при патриархе Иосифе, содержала следующее: Господь единый в Существе является в трех Образах Единого Естества. В позднее изданных книгах, хотя и напечатанных до Никона, слово «Образ» было заменено словом «Лицо». Федор больше сочувствовал этой последней редакции; он говорил, что в богословских сочинениях слово «образ» обычно обозначало не личность, но Единое Существо Божества[1667]. Протопоп сдался, сказав, что одна книга лучше по одному вопросу, а другая по другому. Ладно. «Впредь покинем о том стязатися в темнице сей!» Это был чисто словесный спор. Ведь на русском языке того времени богословская терминология еще не была установлена никакими авторитетами. Спор не оставил после себя никакой видимой горечи[1668].

Но еще до конца 1670 года духовный отец и его духовный сын – ибо Федор был под духовным руководством Аввакума – опять столкнулись между собой, снова по вопросу о Пресвятой Троице, а также и по другим вопросам. Протопоп, как только он принимался рассуждать о вопросах веры, бывал чрезвычайно настойчив, он все хотел понять и все представить себе чувственным образом. Никакое дерзновение не казалось ему чрезмерным – ничто не останавливало полета его мысли или страсти его темперамента. Напротив, дьякон не испытывал никакого желания углубляться ни в установленные формулы, ни достигать полной ясности умозрения. Он предпочитал оставаться в области, уже тщательно продуманной Вселенскими соборами; он ни в коей мере и не рисковал уклониться от православия, а это в тех условиях, в которых они находились, было весьма мудрым. Аввакум, лишенный книг, не знавший традиций западной и восточной богословской мысли, не знавший даже и соответствующей терминологии, не выработавший себе точных определений, был заранее обречен на то, чтобы неправильно формулировать свою мысль. Мог ли он из своего пустозерского подземелья дать русской церкви определения, которых она была лишена до сих пор? Но его разум, его воображение жаждали света: мог ли он отказать себе в том, чтобы его искать?

В апостольском Символе сказано, что Христос по смерти и погребении сошел во ад, и эта истина утверждается как западной, так и восточной церквами. Но эта истина выдвигает целый ряд вопросов. Сошел ли Христос во ад только с душой или также и телом? Но если принимается последнее решение, то не предваряется ли этим само Воскресение? И как понимать нисхождение во ад: являлось ли оно уничижением Христа Спасителя или уже Его славой?

Абеляр утверждал, что душа Христова сошла во ад не по существу, но как бы лишь проявилась там. Его учение было отвергнуто в 1140 году Сиенским собором, а также и папой Иннокентием II, но было снова подхвачено Пиком делла Мирандолой. Лютер учил, что Христос сошел во ад нераздельно и телом и душой, следовательно, после какого-то возвращения к жизни, но до Воскресения. Это, по Лютеру, произошло в одно мгновение. Этого понимания лютеране держались до середины XVIII века. В католической церкви, согласно блаженному Августину и Фоме Аквинскому, считается наиболее вероятным – хотя это отнюдь не является обязательным догматом, – что в то время как Тело Христово пребывало в гробу, сошла во ад одна Его Божественная Душа в неразрыв ном, правда, единении с Его Предвечной Сущностью Бога-Слова, так что Христос весь был и в аду, и в гробнице[1669].

На Руси, после исправления книг архимандритом Дионисием, слегка коснулись этой проблемы. Цветная Триодь 1604 года содержала следующий стих: «Во гробе плотски, во аде же с душой» (пребывал Ты, Христе). Справщики, ссылаясь на Синаксарь, исправили: «во гробе с плотию». Этим они хотели подчеркнуть, что Слово Божие не отделилось и не отошло от Пречистой Плоти Христовой на Кресте[1670]. В 1627 году противники Лаврентия Зизания, пользуясь первоначальной редакцией и, правда, не уточняя до конца мысль, предполагали, однако, что лишь Душа Христа сошла во ад[1671].