Читаем Процесс полностью

В общем, процесс закрыт не только для общественности, но и для обвиняемого. Естественно, закрыт настолько, насколько это вообще возможно, – но на деле возможности весьма широки. Обвиняемый не имеет доступа к материалам суда, а разобраться в ходе допросов, на основании чего они ведутся, довольно трудно, особенно для обвиняемого – лица заинтересованного и постоянно отвлекаемого всевозможными заботами. Вот тут-то и берется за дело защита. На допросах защитнику обычно присутствовать не разрешается, поэтому он должен немедленно после допроса и, если это возможно, сразу за дверью кабинета следователя расспросить обвиняемого о ходе допроса и из его рассказов, зачастую запутанных, извлечь полезные для защиты сведения. Но это не главное – таким путем немногое можно выяснить, хотя, конечно, человек дельный и тут выяснит больше прочих. Самое главное – личные связи адвоката, в них-то и есть главная ценность защиты.

Ведь К. и из собственного опыта уже знает, что низшие уровни судебной иерархии невозможно полностью очистить от недобросовестных и корыстных чиновников, вследствие чего в стене, которой ограждает себя суд, возникают проломы. В них-то и протискиваются самые разные адвокаты – подкупают, выведывают, в прежние времена, случалось, они и судебные дела воровали. Невозможно отрицать, что такими способами можно добиться весьма удивительных результатов для обвиняемого, и стряпчие хвастают успехами, заманивая новых клиентов, но для дальнейшего хода процесса успехи эти бесполезны, а то и вовсе вредны. Настоящую ценность имеют только честные личные отношения, причем исключительно с высшими чинами – конечно, тут имеются в виду высшие из низших. Только так можно повлиять на ход процесса, пусть поначалу и незаметно, но в дальнейшем все более явно. На это способны, естественно, лишь немногие адвокаты, и в этом смысле К. сделал удачный выбор. Может быть, от силы несколько других адвокатов могли бы похвастаться такими же связями, как у доктора Хульда. Их не интересует компания, которая собирается в адвокатской палате, и они не имеют с ней никаких дел. Тем теснее их связь с судейскими чиновниками. Д-ру Хульду не обязательно ходить в суд, дожидаться в приемной случайной встречи со следственным судьей и, в зависимости от настроения последнего, добиваться лишь видимости успеха, да и то в лучшем случае. Нет, К. сам имел возможность убедиться, что чиновники, причем высокого ранга, приходят сами, добровольно – либо открыто, либо в форме ясных намеков – снабжают его сведениями, обсуждают дальнейший ход процесса, даже иногда позволяют себя переубедить и уж в любом случае с готовностью выслушивают чужое мнение. Впрочем, что касается последнего, не стоит им слишком уж доверять – сколь бы внятно ни была высказана их новая, выгодная для обвиняемого точка зрения, они, возможно, отправятся прямиком в канцелярию и на другой же день дадут противоположное заключение, даже более суровое к обвиняемому, чем их первоначальная позиция, от которой они якобы совершенно отошли. Тут уж никак не выкрутишься: ведь все, что они сказали с глазу на глаз, остается между нами и не может иметь никаких публичных последствий, даже если защита и не очень-то ищет благосклонности этих господ.

С другой стороны, верно и то, что эти господа имеют дело с квалифицированной защитой не только из любви к ближнему или из дружеских чувств к защитнику, а в гораздо большей степени заботятся о себе самих. Здесь проявляется недостаток суда, основополагающий принцип которого – закрытость. Чиновникам не хватает связи с населением. Они хорошо подготовлены к рядовому, среднему процессу, такой процесс у них сам собой катится, как по рельсам, только иногда приходится его легонько подтолкнуть, – но в совсем простых случаях, как и в особенно сложных, они часто теряются. Из-за того, что они вечно сосредоточены на писаных законах, в области человеческих отношений чутье им отказывает, а в таких делах без него не обойтись. Тогда-то они и идут за советом к адвокатам, а за ними клерк несет бумаги, те самые, что обычно держат в секрете. Вот у этого окна иной раз можно увидеть самых неожиданных людей – стоят они и смотрят на улицу, скорбя, пока адвокат за письменным столом изучает дело, чтобы дать им хороший совет.

Перейти на страницу:

Все книги серии Альпина. Антиутопии

Процесс
Процесс

Роман о последнем годе жизни Йозефа К., увязшего в жерновах тупой и безжалостной судебной машины, – нелицеприятный портрет бюрократии, знакомой читателям XXI века не хуже, чем современникам Франца Кафки, и метафора монотонной человеческой жизни без радости, любви и смысла. Банковского управляющего К. судят, но непонятно за что. Герой не в силах добиться справедливости, не отличает манипуляции от душевной теплоты, а добросовестность – от произвола чиновников, и до последнего вздоха принимает свое абсурдное состояние как должное. Новый перевод «Процесса», выполненный Леонидом Бершидским, дополнен фрагментами черновиков Франца Кафки, ранее не публиковавшимися в составе романа. Он заново выстраивает хронологию несчастий К. и виртуозно передает интонацию оригинального текста: «негладкий, иногда слишком формальный, чуть застенчивый немецкий гениального пражского еврея».

Франц Кафка

Классическая проза ХX века

Похожие книги

Место
Место

В настоящем издании представлен роман Фридриха Горенштейна «Место» – произведение, величайшее по масштабу и силе таланта, но долгое время незаслуженно остававшееся без читательского внимания, как, впрочем, и другие повести и романы Горенштейна. Писатель и киносценарист («Солярис», «Раба любви»), чье творчество без преувеличения можно назвать одним из вершинных явлений в прозе ХХ века, Горенштейн эмигрировал в 1980 году из СССР, будучи автором одной-единственной публикации – рассказа «Дом с башенкой». При этом его друзья, такие как Андрей Тарковский, Андрей Кончаловский, Юрий Трифонов, Василий Аксенов, Фазиль Искандер, Лазарь Лазарев, Борис Хазанов и Бенедикт Сарнов, были убеждены в гениальности писателя, о чем упоминал, в частности, Андрей Тарковский в своем дневнике.Современного искушенного читателя не удивишь волнующими поворотами сюжета и драматичностью описываемых событий (хотя и это в романе есть), но предлагаемый Горенштейном сплав быта, идеологии и психологии, советская история в ее социальном и метафизическом аспектах, сокровенные переживания героя в сочетании с ужасами народной стихии и мудрыми размышлениями о природе человека позволяют отнести «Место» к лучшим романам русской литературы. Герой Горенштейна, молодой человек пятидесятых годов Гоша Цвибышев, во многом близок героям Достоевского – «подпольному человеку», Аркадию Долгорукому из «Подростка», Раскольникову… Мечтающий о достойной жизни, но не имеющий даже койко-места в общежитии, Цвибышев пытается самоутверждаться и бунтовать – и, кажется, после ХХ съезда и реабилитации погибшего отца такая возможность для него открывается…

Александр Геннадьевич Науменко , Леонид Александрович Машинский , Майя Петровна Никулина , Фридрих Горенштейн , Фридрих Наумович Горенштейн

Проза / Классическая проза ХX века / Самиздат, сетевая литература / Современная проза / Саморазвитие / личностный рост