Читаем Процесс полностью

В упреках нет большого смысла, особенно если вся их подноготная недоступна пониманию упрекаемого, но все же стоит упомянуть, как сильно К. навредил делу своим поведением с директором канцелярии. Этого влиятельного человека можно, в сущности, уже вычеркнуть из списка тех, у кого стоит искать поддержки. Даже если мимоходом упомянуть при нем об этом процессе, он наверняка и слушать не пожелает. В чем-то чиновники – как дети. Что-нибудь безобидное – а поведение К. таковым, к сожалению, не назовешь – может их так задеть, что они и со старым другом перестанут разговаривать, при встрече начнут отворачиваться и во всем ему будут противодействовать. А потом вдруг без особой причины улыбнутся какой-нибудь шуточке, на которую тот старый друг едва решился, потому что ему все казалось бесполезным, – и снова мир.

С ними одновременно и легко, и трудно иметь дело, правил тут почти никаких. Иногда поражаешься, как человеческой жизни хватает, чтобы разобраться во всем, что здесь нужно для успешной работы. Бывают, конечно, у каждого такие мгновения, когда руки опускаются, кажется, что вообще ничего не добиться и что лишь те процессы, которым с самого начала предопределен счастливый конец, заканчиваются удачно и закончились бы так без всякой посторонней помощи; другие же проигрываешь, несмотря на всю беготню, все старания, все мелкие вроде бы удачи, которым так радуешься. В такие моменты бываешь не уверен вообще ни в чем и в ответ на прямые вопросы не осмеливаешься даже отрицать, что своим участием пустил под откос процесс, который, казалось, идет отлично. И единственное, что остается, – верить в себя. Таким приступам отчаяния – а это, конечно, всего лишь приступы, не более – адвокаты бывают подвержены в особенности тогда, когда у них из рук вырывают дело, которое они ведут давно и удачно. Это самое неприятное, что может случиться с адвокатом. И это не подзащитный увольняет адвоката – так вообще не бывает, обвиняемому, раз уж он взял себе защитника, приходится идти с ним до конца, что бы ни случилось. Единожды приняв помощь, как он может справиться сам? В общем, так не бывает, но случается иногда, что процесс принимает определенный оборот и адвокату в нем дальше участвовать нельзя. Тогда и дело, и подзащитного – все на свете у адвоката попросту отбирают; тогда и самые лучшие отношения с чиновниками уже не помогут, они и сами ничего не знают. И процесс переходит в такую стадию, на которой делу уже не поможешь: его рассматривает закрытый суд, и адвокату закрыт доступ к обвиняемому. Приходишь однажды домой и видишь на столе все многочисленные ходатайства, которые старательно и с самыми радужными надеждами подавал по этому делу: их вернули, потому что перенести их на новую стадию процесса невозможно, и теперь это лишь бесполезные бумажки. При этом процесс еще не обязательно проигран, вовсе нет – во всяком случае, нет никакой веской причины так думать, просто о процессе больше ничего не известно и не будет известно уже никогда. Впрочем, к счастью, это лишь исключения, и даже если подобное случится с делом К., сейчас ему до такой стадии пока еще далеко. В его случае возможности для адвокатской работы пока весьма широки, и К. может быть уверен, что они будут использованы. Что до ходатайства, то оно, как уже упоминалось, пока не передано, но спешить некуда, намного важнее сейчас вводные разговоры с влиятельными чиновниками, и они уже состоялись. С переменным, как честно признался адвокат, успехом. Пока в подробности лучше не вдаваться, они лишь повлияют на К. не лучшим образом – либо чересчур обнадежат, либо напрасно напугают; стоит лишь сказать, что некоторые высказались весьма положительно и выразили готовность помочь, другие же высказались менее положительно, но отнюдь не отказали в помощи. Так что в целом результаты весьма благоприятные, из них просто не стоит делать никаких особенных выводов – ведь все предварительные переговоры начинаются примерно одинаково и только дальнейшее развитие событий покажет истинную цену этих предварительных переговоров. Как бы то ни было, ничего еще не потеряно, и если к тому же удастся, несмотря на случившееся, заручиться поддержкой директора канцелярии – а кое-что для этого уже делается, – тогда перед нами будет, как говорят хирурги, чистая рана и станет можно с оптимизмом смотреть в будущее.

Перейти на страницу:

Все книги серии Альпина. Антиутопии

Процесс
Процесс

Роман о последнем годе жизни Йозефа К., увязшего в жерновах тупой и безжалостной судебной машины, – нелицеприятный портрет бюрократии, знакомой читателям XXI века не хуже, чем современникам Франца Кафки, и метафора монотонной человеческой жизни без радости, любви и смысла. Банковского управляющего К. судят, но непонятно за что. Герой не в силах добиться справедливости, не отличает манипуляции от душевной теплоты, а добросовестность – от произвола чиновников, и до последнего вздоха принимает свое абсурдное состояние как должное. Новый перевод «Процесса», выполненный Леонидом Бершидским, дополнен фрагментами черновиков Франца Кафки, ранее не публиковавшимися в составе романа. Он заново выстраивает хронологию несчастий К. и виртуозно передает интонацию оригинального текста: «негладкий, иногда слишком формальный, чуть застенчивый немецкий гениального пражского еврея».

Франц Кафка

Классическая проза ХX века

Похожие книги

Место
Место

В настоящем издании представлен роман Фридриха Горенштейна «Место» – произведение, величайшее по масштабу и силе таланта, но долгое время незаслуженно остававшееся без читательского внимания, как, впрочем, и другие повести и романы Горенштейна. Писатель и киносценарист («Солярис», «Раба любви»), чье творчество без преувеличения можно назвать одним из вершинных явлений в прозе ХХ века, Горенштейн эмигрировал в 1980 году из СССР, будучи автором одной-единственной публикации – рассказа «Дом с башенкой». При этом его друзья, такие как Андрей Тарковский, Андрей Кончаловский, Юрий Трифонов, Василий Аксенов, Фазиль Искандер, Лазарь Лазарев, Борис Хазанов и Бенедикт Сарнов, были убеждены в гениальности писателя, о чем упоминал, в частности, Андрей Тарковский в своем дневнике.Современного искушенного читателя не удивишь волнующими поворотами сюжета и драматичностью описываемых событий (хотя и это в романе есть), но предлагаемый Горенштейном сплав быта, идеологии и психологии, советская история в ее социальном и метафизическом аспектах, сокровенные переживания героя в сочетании с ужасами народной стихии и мудрыми размышлениями о природе человека позволяют отнести «Место» к лучшим романам русской литературы. Герой Горенштейна, молодой человек пятидесятых годов Гоша Цвибышев, во многом близок героям Достоевского – «подпольному человеку», Аркадию Долгорукому из «Подростка», Раскольникову… Мечтающий о достойной жизни, но не имеющий даже койко-места в общежитии, Цвибышев пытается самоутверждаться и бунтовать – и, кажется, после ХХ съезда и реабилитации погибшего отца такая возможность для него открывается…

Александр Геннадьевич Науменко , Леонид Александрович Машинский , Майя Петровна Никулина , Фридрих Горенштейн , Фридрих Наумович Горенштейн

Проза / Классическая проза ХX века / Самиздат, сетевая литература / Современная проза / Саморазвитие / личностный рост