Процесс. Замок (с иллюстрациями Веры Дубровской)

положением дел. В этих обстоятельствах одним взглядом, одним словом, одним знаком доверия можно достигнуть гораздо большего, чем многолетни-ми, изводящими человека стараниями. Это, безусловно, так. Правда, в одном

эти случайности соответствуют общему положению дел — в том, что ими никогда не пользуются. «Но почему же ими не пользуются?» — всегда спрашиваю я себя. — Этого К. не знал; и хотя он заметил, что слова Бюргеля непосредственно касаются его самого, но у него возникло какое-то отвращение ко

всему, что его непосредственно касалось, и он немного повернул голову вбок, как бы пропуская мимо ушей вопросы Бюргеля, чтобы они его не затрагива-ли. — Постоянно, — продолжал Бюргель и, потянувшись, широко зевнул, что странно противоречило серьезности его слов, — секретари постоянно

392

ф. кафка

жалуются, что их заставляют по ночам допрашивать деревенских жителей.

Но почему они на это жалуются? Потому ли, что это их очень утомляет?

Потому ли, что ночью они предпочитают спать? Нет, на это они никак не жалуются. Конечно, среди секретарей есть и более усердные, и менее усердные, как и везде, но на слишком большую нагрузку никто из них, во всяком случае

открыто, не жалуется. Просто это не в наших привычках. В этом отношении

мы не делаем разницы между обычным и рабочим временем. Такое различие

нам чуждо. Так почему же тогда секретари возражают против ночных допросов? Может быть, из желания щадить посетителей? Нет-нет, посетителей секретари совершенно не щадят, так же как и самих себя, тут они пощады не

знают. Но в сущности, эта беспощадность есть не что иное, как железный порядок при исполнении служебных обязанностей, а чего же больше могут для

себя желать посетители? В основном, хоть и незаметно для поверхностного

наблюдения — это и признают все без исключения, — сами посетители как раз

и приветствуют ночные допросы, никаких существенных возражений против ночных допросов не поступает. Но почему же тогда секретари так ими

недовольны? — К. и этого не знал, он вообще знал очень мало, он даже не

мог разобрать, всерьез ли Бюргель задает вопросы или только для проформы.

«Пустил бы ты меня поспать на твоей кровати, — думал К., — я бы завтра днем

или лучше к вечеру ответил тебе на все вопросы». Но Бюргель как будто не обращал на него никакого внимания, уж очень его занимало то, о чем он сам себя

спрашивал: — Насколько я понимаю и насколько я сам испытал, секретари

в основном возражают против ночных допросов по следующим соображени-ям: ночь потому менее подходит для приема посетителей, что ночью трудно

или даже совсем невозможно полностью сохранить служебный характер процедуры. И зависит это не от внешних формальностей, их можно при желании

соблюдать со всей строгостью ночью так же, как и днем. Так что суть дела не

в этом, страдает тут именно служебный подход к делу. Невольно склоняешься

судить ночью обо всем с более личной точки зрения, слова посетителя при-обретают больше веса, чем положено, к служебным суждениям примешива-ются совершенно излишние соображения насчет жизненных обстоятельств

людей, их бед и страданий; необходимая граница в отношениях между чиновниками и допрашиваемыми стирается, как бы безупречно она внешне ни

соблюдалась, и там, где, как полагается, надо было бы ограничиться, с одной

стороны, вопросами, с другой — ответами, иногда, как ни странно, возникает совершенно неуместный обмен ролями. Так по крайней мере утверждают

секретари, которые по своей профессии одарены особенно тонким чутьем на

такие вещи. Но даже и они — об этом много говорилось в нашей среде —

мало замечают эти незначительные отклонения во время ночных допросов; напротив, они заранее напрягают все силы, чтобы противостоять подобным

влияниям, сопротивляться им, и считают, что им в конце концов удается достигнуть особенно ценных результатов. Однако когда потом читаешь их протоколы, то удивляешься явным промахам, которые видны невооруженным

замок

393

глазом. И это такие ошибки, обычно ничем не оправданные ошибки в пользу допрашиваемых, которые, по крайней мере по нашим предписаниям, уже

нельзя сразу исправить обычным путем. Разумеется, когда-нибудь эти ошибки наверняка будут исправлены контрольной службой, но это пойдет только

в счет исправления правовых нарушений и человеку уже повредить не сможет.

Разве при всех этих обстоятельствах жалобы секретарей не обоснованны? —

К. уже давно находился в каком-то полусне, но вопрос его снова разбудил.

«К чему все это? К чему все это?» — спросил он себя и посмотрел на Бюргеля

из-под полузакрытых век не как на чиновника, обсуждающего с ним сложные

вопросы, а только как на что-то мешающее ему спать, что-то такое, в чем он

никакого другого смысла увидать не мог. Но Бюргель, всецело поглощенный

своими мыслями, усмехался, как будто ему удалось совсем сбить К. с толку.