Процесс. Замок (с иллюстрациями Веры Дубровской)

Однако он был готов снова вывести его на верную дорогу. — Все же, — сказал он, — считать эти жалобы совершенно законными тоже нельзя. Конечно, ночные допросы нигде прямо не предписаны, так что если стараются их избегать, то никаких инструкций не нарушают, но все обстоятельства: перегрузка

работой, характер занятий чиновников в Замке, затруднения с выездом, порядок, в соответствии с которым допрос назначается лишь после тщательного

расследования, но уж тогда без промедления, — все это, да и многое другое

сделали ночные допросы неизбежной необходимостью. Но коль скоро они

стали необходимостью, то должен вам сказать: это, хотя и косвенно, означает, что они вытекают из предписаний, и жаловаться на ночные допросы значило

бы — тут я несколько преувеличиваю, я и осмеливаюсь это высказать именно как преувеличение, — это значило бы, в сущности, жаловаться на предписания.

Следует, однако, признать, что секретари, действуя в рамках предписаний, стараются оградить себя от ночных допросов и связанных с ними, хотя, возможно, и кажущихся, неудобств. Насколько возможно, они прибегают к этому в широких масштабах. Они берутся только за те дела, которые представляют наименьшую опасность, тщательно проверяют себя перед встречей, и если

результат проверки этого требует, то отказывают просителю в приеме, иногда даже в самую последнюю минуту, иногда вызывают просителя раз десять, преж де чем заняться его делом, охотно посылают взамен себя своих коллег, которые совсем не разбираются в данном вопросе и потому могут решить его

с необычайной легкостью, или же назначают прием хотя бы на начало ночи

или на ее конец, сохраняя для себя середину, — словом, таких мероприятий

су ществует множество, их не так легко поймать, этих секретарей, и насколько

они обидчивы, настолько же умеют постоять за себя.

К. спал, однако сон был не настоящий, он слышал слова Бюргеля, быть

может, даже лучше, чем бодрствуя и мучась. Слова, одно за другим, били ему

в уши, но исчезло тягостное ощущение, он чувствовал себя свободным, и не

Бюргель держал его, а он сам минутами ощупью тянулся к Бюргелю, он еще

не потонул в самой глубине сна, но уже погружался в нее. Никому теперь

394

ф. кафка

не вырвать его оттуда. И у него появилось ощущение, будто победа уже одер-жана, и вот собралась компания отпраздновать ее, и не то он сам, не то кто-то

другой поднял бокал шампанского за его победу. И для того, чтобы все знали, о чем идет речь, и борьба и победа повторились вновь, а может быть, и не

повторились, а только сейчас происходят, а победу стали праздновать заранее и продолжают праздновать, потому что исход, к счастью, уже предрешен.

Одного из секретарей, обнаженного и очень схожего со статуей греческо-го бога, К. потеснил в борьбе. Это было ужасно смешно, и К. усмехался во

сне над тем, как секретарь при выпадах К. терял свою гордую позу и спешил

опустить вскинутую кверху руку и сжатый кулак, чтобы прикрыть свою наго-ту, но все время запаздывал. Борьба продолжалась недолго; шаг за шагом —

а шаги были широкие — К. продвигался вперед. Да и была ли тут борьба?

Никаких серьезных препятствий преодолевать не приходилось, только изредка взвизгивал секретарь. Да, греческий бог визжал, как девица, которую щеко-чут. И наконец он исчез. К. остался один в огромной комнате, он храбро оглядывался по сторонам, готовый к бою, ища противника, но никого не было, компания тоже разбежалась, и только бокал от шампанского лежал разбитый

на полу. К. растоптал его.

Осколки, однако, кололись, он, вздрогнув, проснулся, его мутило, как младенца, которого внезапно разбудили. Но тут же, при взгляде на обнаженную

грудь Бюргеля, к нему из сна выплыла мысль: «Да вот он, твой греческий бог!

Вытащи же его из-под перины!»

— Бывает, однако… — сказал Бюргель, задумчиво подняв взгляд к потол-ку, словно ища в памяти какие-то примеры и никак не находя их. — Бывает, однако, что, несмотря на все предосторожности, посетители находят возможность выгодно для себя использовать все эти слабости секретарей в ночное

время, конечно, если считать, что такие слабости действительно существуют.

Правда, подобные возможности представляются чрезвычайно редко, вернее, почти никогда. А состоит такая возможность в том, что посетитель является

среди ночи без предупреждения. Может быть, вы удивляетесь, что эта, казалось бы, явная возможность используется редко. Впрочем, ведь вы с нашими

обстоятельствами совсем незнакомы. Но и вам должна была броситься в глаза

непрерывность нашей служебной процедуры. А из этой непрерывности вы-текает то, что каждый, кто имеет какое-то дело или должен быть допрошен

по каким-либо причинам сразу, без промедления, часто даже до того, как он