Читаем Проводки оборвались, ну и что полностью

Как бы тут обошлось без Дилана Томаса. На Red’е «Старлесс» уже со словами. Это конец первой жизни Кримсона, Фрипп распустит группу, 1974-й. Слова Уэттон (бас-гитарист) написал еще к «Starless’у» and «Bible Black», Фриппу и Брафорду (ударные) не понравилось, свели в инструменталку. На Red’е слова вернули, дописали звуков. Текст (начало):

              Sundown dazzling day              Gold through my eyes              But my eyes turned within              Only see              Starless and bible black

Подстрочник:

              День ослепительного заката              Золото сквозь мои зрачки              Но глаза повернулись внутрь              Видят там              беззвездную библейскую тьму

В 74-м Фрипп объяснял, почему распускает проект: «Это соответствует изменениям в мире». Раньше он считал, что соотнесение с группой – лучшее из возможных либеральных воспитаний, но понял, что это ерунда. Еще: энергии, заключенные в стиле жизни группы и ее музыке, «не соответствуют более моему образу жизни». Рок-музыка уже «орден динозавров», а и публика изменилась, пронять ее можно только грохотом.


«Radical Action to Unseat the Hold of Monkey Mind», сет из 6 CD. Там старые вещи, сыгранные новым составом. Состав собран в 2013-м, не очень-то и новый. Семь человек, прежние Фрипп, Левин, Pat Mastelotto (ударные), Mel Collins (саксофон). Из новых Gavin Harrison – упоминается потому, что играл в Покупинах с 2002-го по 2010-й. Писали на гастролях Кримсона в 2015-м, в основном в Японии. Играли материал 1969–1974-х, тот с 70-х почти и не исполнялся. Само собой, играли чуть иначе. Был и относительно поздний материал, «VROOOM», 20 лет после 1974-го, но и после «VROOOM»’а прошло уже 20 лет.

Вот почему «Starless» оказалась при клипе L. T.E.: не только из-за Тони Левина, справа ссылка на L. T.E. + Cover 2 cover, Randy George / Neal Morse / Mike Portnoy, 2012. Там сделали и версию «Starless»’а: последний, двенадцатый трек. Ну, это о том, как работает ю-алгоритм. Какие-то штырьки, склоняющие некую веревочку виться так-то. Имена, названия, стиль, веревочка. Наверное, Левин тоже учтен. Так и складываются обстоятельства. Сложное, путаное мочало из не очень длинных элементов. Ах, и жизнь происходит так же, на простых основаниях и стыках.

На «Radical Action» музыканты совсем взрослые, Фрипп седой и лысый. Вот было бы исследование о том, как происходит воздействие Кримсона. Чтобы стало видно (как в пробирках, в которые забирают кровь, – трубочках, толстых с тонкой пустой сердцевиной) в каком возрасте какого поколения, в какой среде до какого уровня малиновая жидкость из чувств, или мозга, или снаружи доходит докуда по телу и распределяется им еще куда-то. Или ее уже не извлечь, не течет, хотя ничего ж плохого с Кримсоном не произошло. Не так, что музыкальная кровь отсасывается у человека и анализируется по составляющим. И это интересно, но тут – извлечь именно Кримсона. Сколько этой жидкости теперь в ком.

Я их слушал с год назад, два из трех альбомов типа ньювейвового периода («Discipline», «Three of a Perfect Pair»; третий – «Beat»), 81–84-й. К нью-вейву критики добавляли индонезийский гамелан и минимализм, логично. Это второй состав, после паузы с 1974-го. Фрипп, Брафорд и новые: гитарист и вокал Эдриан Белью, Тони Левин. Белью играл с Заппой, Боуи, Talking Heads, а Левин много с кем, с Гэбриэлом и Ленноном в частности. И он умел на стике Чапмена (Chapman Stick). Это палка, как гриф гитары, шире и длиннее, 8–10–12 струн. Отчасти как клавишные. Мелодия, аккорды, партия баса одновременно (пишут). Я слушал «Discipline» и «Three of a Perfect Pair» (Sheeeeeeeeeeeeeeeee is susceptiiiibl / Heeeeeeeeeeeeee is imposibaaaaaal / Threeeeeeeeee of a perfect пээээээээйр), все хорошо. Не так, что я о них думаю, о Фриппе последний раз говорил с Андреем Сучилиным в начале нулевых («The League of Crafty Guitarists» – он в ней был; рассказывал, например, о макробиотических склонностях Фриппа). Так что они в моем мозгу были уже не больше сухой горошины, но – раскрываются же и у них – новые истории. Не кунштюк из прошлого, присутствуют живыми в моем нынешнем времени. Еще и расширяются, обнаруживаешь новые альбомы. В реальном времени, а не архивная запись со связями, которые уже кости воблы.

О величине обмылка: в июле 21-го у «Starless»’а с Radical Action было 10 с половиной мильонов просмотров (10,652,289 views, клип размещен 20 Sept 2016). Что несвойственно ютубу в случаях более-менее давней музыки, еще и изощренной. Сейчас бывают и миллиарды, но это у новых проектов, а миллионы для старых – ну, тогда это не только профессиональный интерес. Может, здесь какой-то вирусный японский трафик, у них же записывали?


Перейти на страницу:

Все книги серии Художественная серия

Похожие книги

Кредит доверчивости
Кредит доверчивости

Тема, затронутая в новом романе самой знаковой писательницы современности Татьяны Устиновой и самого известного адвоката Павла Астахова, знакома многим не понаслышке. Наверное, потому, что история, рассказанная в нем, очень серьезная и болезненная для большинства из нас, так или иначе бравших кредиты! Кто-то выбрался из «кредитной ловушки» без потерь, кто-то, напротив, потерял многое — время, деньги, здоровье!.. Судье Лене Кузнецовой предстоит решить судьбу Виктора Малышева и его детей, которые вот-вот могут потерять квартиру, купленную когда-то по ипотеке. Одновременно ее сестра попадает в лапы кредитных мошенников. Лена — судья и должна быть беспристрастна, но ей так хочется помочь Малышеву, со всего маху угодившему разом во все жизненные трагедии и неприятности! Она найдет решение труднейшей головоломки, когда уже почти не останется надежды на примирение и благополучный исход дела…

Павел Алексеевич Астахов , Павел Астахов , Татьяна Витальевна Устинова , Татьяна Устинова

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Книжный вор
Книжный вор

Январь 1939 года. Германия. Страна, затаившая дыхание. Никогда еще у смерти не было столько работы. А будет еще больше.Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет – его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.Так девочка оказывается на Химмель-штрассе – Небесной улице. Кто бы ни придумал это название, у него имелось здоровое чувство юмора. Не то чтобы там была сущая преисподняя. Нет. Но и никак не рай.«Книжный вор» – недлинная история, в которой, среди прочего, говорится: об одной девочке; о разных словах; об аккордеонисте; о разных фанатичных немцах; о еврейском драчуне; и о множестве краж. Это книга о силе слов и способности книг вскармливать душу.

Маркус Зузак

Современная русская и зарубежная проза