Прожектеры: политика школьных реформ в России в первой половине XVIII века

Эти же темы развиваются Минихом и в его последующих письмах Елизавете. Его новые предложения предполагали «придание благообразия» Кронштадту и Санкт-Петербургу с окрестностями. Миних уверял, что благодаря его усилиям все пространство от Кронштадта до самой Ладоги покроется «городами, замками, дворцами, увеселительными и загородными домами, садами, парками, фермами». Саму Елизавету он обещал прокатить «в прекрасной яхте в сопровождении сотни шлюпок» по каналу, который будет построен от Летнего дворца в столице до самого Царского Села. Разумеется, все эти предполагаемые улучшения были якобы основаны на замыслах самого Петра I, знать о которых посчастливилось лишь одному Миниху. Дополнительно упоминались еще «два проекта славной памяти Петра Великого, относящиеся до безопасности империи и верных подданных», ни детали, ни даже характер которых, конечно же, в письме не раскрывались. Предсказуемо он уверял, что «никто кроме меня не в состоянии обнаружить и устранить все трудности и неудобства столь обширного и величавого предприятия». Миниху требовалось лишь одно – возможность лично предстать перед императрицей: услышав его, она немедленно признала бы чистоту и благородство его помыслов, увидела его искреннюю преданность и основательность его проектов – и ей оставалось бы только сожалеть о тех напрасно потраченных годах, которые он провел в ссылке686.

Увы, все обращения Миниха к Елизавете остались без ответа. Миних, однако, прожил достаточно долго, чтобы застать следующее царствование: взойдя на престол, Петр III, поклонник его военных свершений, освободил престарелого сановника из ссылки и вызвал его в столицу. Праздно доживать своей век при дворе Миних не собирался – он добивался или главной дирекции над Ладожским каналом, своим давним проектом, или сибирского губернаторства (руководить Сибирью он планировал, оставаясь в столице и опираясь на свои личные познания об этом регионе, приобретенные за время двадцатилетней ссылки)687. И хотя царствование Петра III оказалось до крайности непродолжительным, Миних успел представить молодому императору в мае 1762 года еще один проект – об учреждении в Сибири «Генеральной дирекции». В документе этом описывалась структура создаваемого ведомства, пределы его полномочий и сферы ответственности, иерархические отношения с местными губернаторами. Миних особенно подчеркивал свое стремление, «чтоб сия Генеральная дирекция единственно зависела от высочайших Его императорского величества указов и никоторой канцелярии была не подчинена»: для этого он предлагал, «чтобы повелено было генерал-директору быть от Его величества неотлучно»688. Опытный придворный, Миних понимал, что именно постоянный доступ к монарху необходим для успешной реализации проектов, и пытался зафиксировать свое право на такой доступ в сочиняемом им регламенте.

Глава 6 ЩЕГОЛИ, ФАВОРИТЫ И ДРУГИЕ РЕФОРМАТОРЫ ШКОЛ, 1740–1750-Е ГОДЫ

Основанная в Париже в 1751 году Военная школа (École Militaire) примечательна не только тем, что это было первое училище такого рода во Франции, но и тем, что она сыграла некоторую роль в рождении легендарного Паноптикона. Именно во время посещения импозантного здания École, строгие геометрические формы которого и сегодня украшают Марсово поле, прямо напротив Эйфелевой башни, Самюэлю Бентаму якобы пришла в голову идея паноптической модели, воплотившей в себе, согласно Мишелю Фуко, саму сущность модерной, «дисциплинарной» власти689. Исследуя происхождение этой модели, Фуко, однако, не стал упоминать или, возможно, не знал о том, что основатель École Жозеф Пари-Дюверне (1684–1770) называл образцом для своего училища именно Кадетский корпус в Санкт-Петербурге. Пари-Дюверне не утверждал, правда, что заимствовал в России саму идею военной школы: напротив, он настаивал, что лишь претворяет в жизнь задумки, сформулированные его покойным братом еще в 1725 году. Тем не менее обращаясь к Людовику XV, прожектер прямо заявляет, что «среди всех образцов, которые можно взять для создания [École Militaire], нет лучшего, чем Кадетская школа в Петербурге, основанная в 1732 году фельдмаршалом фон Минихом». И хотя он не объясняет, чем же именно ему так приглянулась эта модель, Пари-Дюверне представил в своем меморандуме королю пространное и довольно точное описание русского училища690.