Прожектеры: политика школьных реформ в России в первой половине XVIII века

В центре этого спора находился выбор между последовательным и параллельным принципами организации учебной программы. В Навигацкой школе предметы изучались последовательно: ученик в каждый конкретный момент времени проходил только один предмет, переходя на следующую «ступень» лишь после освоения предыдущей. Собственно, именно так было структурировано и обучение грамматике и «гуманистическим» дисциплинам в классических европейских колледжах. Использование последовательного принципа построения программы в Навигацкой школе было вполне естественным, поскольку почти все предметы здесь представляли собой разные градации математики и ее прикладных применений; сходным же образом поначалу было устроено и обучение в Морской академии, унаследовавшей большую часть преподавателей от Навигацкой школы. Наглядное представление о содержании и структуре программы дает учебная тетрадь – точнее сказать, конспект, или даже рукописный учебник, – оставшаяся от одного из учеников, Ивана Панчукова, и датированная мартом 1716 года. Тетрадь начинается с геометрии, затем следуют алгебра, планиметрия, навигация, геодезия и фортификация495. Соответственно, в школьных списках ученики были расположены по категориям, в зависимости от изучаемых ими предметов. В списке 1719 года, например, Авраам Овцын и Александр Соймонов указаны «в географии»; ниже князья Григорий и Сергей Юсуповы «в астрономии»; и так далее, вплоть до самой нижней ступени, «в арифметике»496. Такая организация обучения, судя по всему, вполне устраивала и британских преподавателей в Санкт-Петербурге, и Магницкого в Москве, и, скорее всего, казалась им самоочевидной.

Во французских морских школах, однако, программа была более разнообразной: помимо математики, там учили обращению с пушкой и мушкетом и некоторым другим практическим навыкам. Навыки эти вполне можно было преподавать параллельно друг с другом (и с математикой), так что в школах этих мы находим формализованное расписание занятий на неделю, в рамках которого ученики каждые несколько часов перемещались из одного класса в другой – и изучали каждый день несколько разных предметов497. Эта модель нашла отражение во французском адмиралтейском ордонансе 1689 года, а оттуда переместилась в документы Сент-Илера и в «портовую книгу» 1722 года (глава XIV, статья 3), где аналогичный принцип обучения был предписан для гардемаринов. Предполагалось, что каждый день недели гардемарин будет изучать несколько разных предметов: по два часа рисования и математики в понедельник, по два часа «инженерской» и «навигацкой» наук во вторник и так далее498. В «портовой книге» указывается, что эта норма относится только к гардемаринам, но, посетив в 1724 году академию, царь распорядился ввести здесь тот же принцип обучения. После смерти Петра сами учителя предложили отменить эту новацию – и Адмиралтейство, в итоге, с ними согласилось. Обе стороны при этом приводили доводы административного характера: якобы традиционный последовательный принцип организации программы был более удобным с точки зрения контроля за ходом обучения.

Начало этой дискуссии положил Леонтий Магницкий в своем доношении А. Л. Нарышкину от 20 января 1725 года. В этом документе учитель выражает обеспокоенность резким падением численности учеников в Навигацкой школе. Мы можем только гадать, было ли как-то связано время написания этого письма с недавней кончиной Петра I: возможно, Магницкий опасался, что теперь его позиции будут ослаблены, или же, наоборот, считал, что со смертью монарха открылось окно возможностей для пересмотра каких-то положений, обсуждать которые при его жизни было бессмысленно. Так или иначе, непосредственным поводом для беспокойства стал для Магницкого пробел в законодательстве, который возник в результате сенатского приговора от 21 декабря 1724 года: в нем сенаторы указали Герольдии «по списку недорослей которые в Герольдмейстерскую контору явились, отослать в Военную коллегию, а в той коллегии оных определить по указу». Эта норма, таким образом, носила абсолютный характер: в ней не было оговорки, которая позволила бы зачислять некоторых из молодых дворян в морские школы или во флот вообще. Когда по поводу этой коллизии возникла переписка, сама Герольдия умыла руки («об отсылке в Адмиралтейство недорослей Герольдмейстерская контора особливого о том указу не имеет») и предложила флотским договариваться напрямую с Военной коллегией. Тем временем приток новых учеников в морские школы полностью прекратился499. Узнав от Апраксина об этой проблеме, Петр послал соответствующее распоряжение в Сенат, но никаких последствий оно не имело500.