Прозревая будущее. Краткая история предсказаний

Еще более серьезную роль сыграло открытие Бенджамина Франклина: в 1749–1752 годах ему удалось доказать, что молния – это попросту электрический разряд. А значит, она не послание из другого мира, а всего лишь феномен, который возникает по естественным причинам. Ее можно было лишить мистического флера и приручить. Двумя-тремя столетиями раньше за такие слова Франклин оказался бы на эшафоте. Теперь же они служили отражением того процесса, который Макс Вебер назвал «расколдовыванием мира», и двигали этот процесс дальше. Но даже в свете этих открытий изменения происходили медленно, и списки подобных явлений с их интерпретациями по-прежнему продолжали публиковаться (можно встретить их и сегодня, особенно много их в Интернете).

8. О ПТИЦАХ, ПЕЧЕНИ И ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯХ

Платон считал, что пророческий дар свидетельствует не о мудрости, а о «человеческом умопомрачении»[271]. И все же ни греки, ни римляне не принимали важных решений, не попытавшись сначала предсказать их последствия. Скромные люди невысокого достатка обращались к дешевым предсказателям, которых можно было найти буквально на любом углу, а богачи и известные люди советовались с собранием жрецов, специалистов в задачах подобного рода.

Существовало множество видов гаданий, но наиболее популярными были орнитоскопия, или наблюдение за полетом птиц, и гаруспиции, гадание по внутренностям жертвенных животных. Их объединяет то, что практиковавшие их жрецы не дожидались, пока знамение само возникнет из ниоткуда (со знамениями нередко буквально это и случалось), но предпринимали активное действие, чтобы попытаться предсказать последствия своих событий.

Идея о том, что птицы, взлетающие к небесам или спускающиеся с них, могут выступать посланниками Божьей воли, очень древняя. Она присутствует и в «Эпосе о Гильгамеше», и в Книге Бытия, когда Ной посылает сначала ворона, а потом голубя, чтобы узнать, что происходит в мире и где уже начал отступать потоп. О важной роли орнитоскопии сообщается в начале самого раннего дошедшего до нас греческого литературного произведения, «Илиады». Здесь сообщается о Калхасе, «верховном птицегадателе», – «Мудрый, ведал он все, что минуло, что есть и что будет»[272], – который желает узнать, кто из богов и почему наслал чуму на ахейцев.

В «Одиссее» сын главного героя Телемах выражает надежду, что его отец скоро вернется домой[273]. Вдруг мимо пролетает сокол с голубем в когтях. Присутствовавший при этом событии Феоклимен истолковал его так, что Одиссей вернется домой и потребует то, что принадлежит ему (имя жены Одиссея – Пенелопа, – возможно, происходит от penelops, «утка»). Как можно судить по многочисленным отрывкам из Эсхила, Аристофана и Каллимаха (поэт, живший в 310–240 годах до н. э.), орнитоскопия практиковалась и в послегомеровские времена. В заключительных строках «Трудов и дней» (826–828) Гесиод называет счастливцем того, кто может предсказывать будущее по птицам. В Спарте, Афинах и, возможно, других городах существовали даже специальные обсерватории, в которых трудились знатоки орнитоскопии. Представление о том, как это выглядело, позволяет создать надпись из Эфеса, датированная периодом Греко-персидских войн 499–449 годов до н. э. Сначала следовало сформулировать вопрос и обратиться с ним к священнику. Как поясняла надпись, «птица, пролетевшая справа налево и скрывшаяся из виду, к удаче; если же она поднимает левое крыло и либо взлетает, либо скрывается из виду, жди беды. Если птица летит слева направо и улетает по прямой, это несчастливый знак; но, если при этом поднимает правое крыло, это к счастью»[274].

Ксенофонт приводит еще больше подробностей. Орел, кричащий по правую руку, считается хорошим знаком, но только для великих людей, а не для простых смертных. Более того, тот орел, которого видел Ксенофонт, сидел, а не летел. Это интерпретировалось как признак будущих трудностей, потому что птица больше всего уязвима, когда взлетает. Под влиянием от увиденного, а также от того, что принесенные Зевсу жертвы также сулили беду, Ксенофонт отказался от предложения командовать десятитысячным войском[275]. И Юлий Цезарь, и его преемник Август занимали должность авгура: это была часть их официальных обязанностей. Таких примеров бесчисленное множество. Даже с концом эпохи Древнего мира и развитием монотеизма подобные идеи не забылись. И по сей день находятся люди, которые верят, что голуби символизируют мир, орлы – силу, а лебеди – изменения, что бы это ни значило.