Прыжок пумы

– В любом случае, – рассуждала она, надкусывая сэндвич, – большинство зарегистрированных случаев наблюдения на поверку показывают, что это была рысь или сбежавшее домашнее животное. Люди покупают экзотических кошек – и мы каждый месяц получаем звонки от таких новоиспеченных горе-хозяев, которые не знают, что делать, когда питомец перестает вести себя как милый котеночек… – Она откусила еще немного от сэндвича. – Но в основном люди видят рысь и думают: «Вот дерьмо, пума». И даже в тех редких случаях, когда это и есть пума, большинство людей не понимают, что она не стремится поживиться человеческим мясом.

– Около года назад в Дедвуде был нашумевший случай с женщиной, к которой пума чуть не влезла в джакузи.

– Да, это целая история! – кивнула Лил, доедая завтрак. – Суть, которую легко упустить, в том, что кошка не видела в женщине добычу. Она шла по следу оленя и оказалась на ее заднем дворе в то самое время, когда женщина принимала ванну. Кошка взглянула на нее, вероятно подумала: «Это не обед» – и ушла. Мы вторгаемся на их территорию, Куп, и вряд ли ты захочешь слушать мою трехчасовую лекцию по охране природы. Так или иначе, поневоле мы соседи. Поэтому мы должны научиться жить бок о бок с ними, защищать их. Они не хотят этого соседства. Они и друг с другом быть не хотят, пока не наступит время спаривания. Они одиночки, и хотя в некоторых местах обитания они взаимодействуют с другими особями, стоящими выше на вершине, человек – единственный хищник, преследующий их в зрелом возрасте.

– Пожалуй, я дважды подумаю теперь, ставить ли джакузи.

Она засмеялась.

– Вряд ли кто-то из них присоединится к тебе. Они умеют плавать, но не очень-то это практикуют. Красотка там наверху удивляется как, черт возьми, она оказалась в ловушке? У нее есть еще восемь-девять лет, если она достигнет средней продолжительности жизни самки в дикой природе. Она будет спариваться каждые пару лет, иметь приплод, в среднем троих детенышей. Двое из этих троих, скорее всего, умрут в течение первого года жизни. Она будет кормить их, защищать любой ценой, научит их охотиться. Она будет любить их до тех пор, пока не придет время их отпустить. За свою жизнь она может обойти территорию в сто пятьдесят квадратных миль[16].

– И ты будешь отслеживать все это с помощью радиоошейника.

– Да. Всю информацию: куда она идет и когда, как добирается до какого-либо места, сколько времени это занимает. Я буду знать, когда она спаривается. Я провожу исследование поколений. Я уже изучила таким методом два поколения: через однопометника Малыша и несовершеннолетнего самца, которого поймала и пометила в прошлом году в каньоне. Эта пума тоже войдет в исследование.

Когда тропа стала менее крутой, они перешли на легкую рысь.

– Ты и так уже знаешь о пумах все возможное. Разве нет?

– Невозможно знать все. Биология и поведение, экологическая роль, распространение и среда обитания, даже мифология… Все это пополняет копилку знаний, и чем их больше, тем лучше мы знаем, как сохранить вид. Кроме того, это очень помогает финансированию. Меценатам нравится быть в курсе крутой инфы. Я даю новой девочке имя, помещаю ее фотографию на веб-страницу и добавляю в раздел «Проследи за пумой». Люди донатят. Используя сведения о ней, я в некотором смысле пополняю бюджет нашего фонда, который мы позже потратим на защиту, изучение и понимание этой пумы и ей подобных. А уж я всегда жажду новых знаний.

Она посмотрела в его сторону:

– Признай, это отличный способ начать утро.

– Бывало и хуже.

– Свежий воздух, ты верхом на отличной лошади, на километры вокруг – пейзажи, за которые люди платят приличные деньги, скупая книги по искусству, – и интересная работа. Это стоит того. Даже для городского жителя, – нарочно добавила она, склонив голову.

– Город не лучше и не хуже. Он просто другой.

– Ты скучаешь по нему? По своей работе?

– Это мой выбор. Я делаю что хочу, как и ты.

– Это важно. Иметь возможность заниматься тем, чем хочется. У тебя это хорошо получается. Взять тех же лошадей, – пояснила она. – Ты всегда умел с ними обращаться. – Она слегка наклонилась, чтобы погладить шею своего мерина. – Мы еще поговорим о цене на него, но ты был прав. Рокки мне подходит.

Затем она нахмурилась: что-то привлекло ее внимание.

– А вот и наш приятель, снова. – Она указала жестом на цепочку следов. – Он срезал путь, свернул на тропинку… Между шагами приличное расстояние. Он не бежит, но двигается быстро. Что, черт возьми, он задумал? – В ее сердце что-то оборвалось. – Он движется в сторону луга. К пуме.

Стоило ей сказать это, как до них эхом донесся отдаленный крик зверя.

– Он там, у клетки! – Она пустила лошадь галопом.

Второй вскрик пумы был полон ярости… А третий, высокий и резкий, оборвался с треском выстрела.

– Нет!.. – Лил скакала наполовину вслепую, натягивая поводья, когда приходилось огибать деревья; затем вновь пришпоривала и пришпоривала Рокки, понуждая все быстрее мчаться по снежному насту.

Купер догнал ее, схватил жеребца за поводья; она набросилась на него с криком: