Психея

Грант задумчиво смотрит на меня, затем упирает руки в бока и начинает искать другие варианты. У меня пропадают какие-либо идеи, и поэтому я просто стою рядом с глыбами, пытаюсь устроить свою ноющую поясницу, оперевшись хоть на что-то. В небе пролетает птица и громко кричит, обращая на себя внимание. Подобные птицы символ свободы, независимости…

– Я нашел! – орет Джаред издали и спешно идет к нам. – Там есть вход. – Он странно смотрит на меня. – Но забираться придется с альпинистским снаряжением. – Он вытягивает руку вверх и указывает на примерную точку на скале. – Вот туда. – У меня открывается рот от удивления. – Или ты передумала возвращать все на место?

Еще раз, проследив точку восхождения и острые камни с выступами, в голове я прикидывала, с какого ракурса и стороны нам следует сделать восхождение, не особо обращая внимание на вызов, посланный мне от Джареда.

– Когда я пасовала перед трудностями? – Снимаю с себя в очередной раз рюкзак. – В чем подвох?

Глава 22

Многие люди в окружении моей матери считали, что трудности, это когда ты не можешь подобрать сумочку в тон платья, или форма ногтей не соответствует ладони. У меня в данный момент были не просто трудности, а катастрофа мировых масштабов, и я не знала, какое из наших мнений лучше. Моей мамы, будучи ходячей и с двумя рабочими руками, делающая из мухи слона. Или мое – той, которая слона-то и не заметила.

– Внизу ущелье! И если свалиться в него без вариантов ты труп, – говорю я Гранту, подойдя к краю выступа на который мы только что забрались. – Издали казалось, что тут плоскость.

Мужчины меня не слушают, разложив перед собой все снаряжение, готовятся к восхождению.

– Вы вдвоем останетесь здесь, я заберусь первым, спущу вам страховку, и тогда вы подниметесь. – Грант стягивает с моего плеча рюкзак и вешает себе за спину, поверх своего.

– Если бы ты лучше знал ее, то понял, что она, если решила, ее и цунами не остановит. – Я слушаю, как они препираются, и скручиваю эластичный бинт, размотавшийся до самой земли. Ладонь, которую я поранила в машине, была сущим кошмаром, то есть в данный момент этот эпизод с восхождением выбивал меня из игры. Беру медицинский ящичек и достаю ампулу, зубами распаковываю шприц, и втягиваю жидкость. Глядя в глаза Гранта, колю себе обезболивающее.

– Здесь примерно двадцать футов, – делаю вид, что меня не цепляет происходящее, я снимаю солнцезащитные очки и шапку с головы. Солнце начинает припекать, будто еще вчера не было этой ужасной метели. Сверху на нас капает талый снег, превращая крутые скалы в оледенелые и крайне опасные. Но я не хочу показаться трусихой или человеком, которого возможно этим удивить, – бывало и хуже.

– Что за жизнь без синяков и шрамов, правда, Андреа? – Грант, кажется, не собирается обсуждать со мной план дальнейших действий, его серые глаза строго смотрят на меня, предупреждая. Но эффект совершенно обратный, тон его голоса с этими властными нотками вызывают во мне нечто иное, скорей это возбуждение, и в тоже самое время желание поспорить. – Джаред, ты останешься здесь с девушкой, когда я скину веревку, привяжи ее так крепко к себе, как можешь. – Он оборачивается к моему другу и держит его на прицеле несколько коротких минут, пока я жду эффект разорвавшейся бомбы.

– Я без тебя не мог бы решить эту проблему, не так ли? Кем ты сейчас себя возомнил? Решил взять ветку первенства и распределить роли? – Джаред скидывает рюкзак с плеч и воинственно становится нос к носу с Грантом.

– Если я правильно понимаю, она тебе дорога и отпустить девушку первой с травмой руки означает ее верная смерть. А еще, что мы все свалимся с этой скалы, так как будем идти друг за другом. А таким образом ты сможешь подстраховать ее и поставить себе жирную галочку в досье, изменив отношение к себе после петушиных игр в курятнике. Считай, я оказал тебе услугу. – Серые глаза блестят от негодования точно так же, как и мои. – Если ты так уверен в себе, полезай первым, но тогда тебе придется поднять мой вес, который больше твоего, и еще ее. В таких местах нужен опыт, а не везение, или на что ты там надеешься. – Мощные плечи поднимаются и опускаются, когда он глубоко вдыхает горный воздух.

Джаред вытягивает шею и наклоняет голову в бок, прикидывая, такая ли здесь высота, затем, будто сдавшись, он отступает в сторону и начинает вытаскивать толстые веревки, и сворачивать их для удобства. Я ни разу не ставила свою жизнь под угрозу намеренно, и нехорошая наледь вместе с толстыми пластами снега не внушают никого доверия.

– Хорошо, иди первым, – мне показалось, что тон Джареда был спокойным, то есть он вроде как ждал, что будет подобное предложение, потом на его лице появилось какое-то странное и неведомое до этого времени выражение, смутившее меня.

Грант протягивает мне веревку, отвлекая от подозрений.