Психоанализ культуры

Без труда можно уяснить, в чем заключается сходство невротической церемонии со священнодействием религиозного обряда – в муках совести при его неисполнении, в полнейшей изоляции от всяких прочих действий (запрет на помехи) и в добросовестности исполнения вплоть до мелочей. Но столь же заметны и различия, некоторые из них настолько разительны, что допускают сравнение со святотатством. К примеру, большее индивидуальное разнообразие церемоний в противоположность весьма стереотипным ритуалам (наличие молитвы, коленопреклонение и т. п.), частный характер первых в отличие от публичности и коллективности религиозной практики. Но в первую очередь выделим одно отличие: мелкие дополнения к религиозной процедуре подразумевают осмысленность и символичность, тогда как в случае невроза они кажутся нелепыми и бессмысленными. В данном случае невроз навязчивых состояний выглядит трагикомичной карикатурой на какую-то личную религию. Между тем именно это самое существенное различие между невротической и религиозной церемониями устраняется, когда с помощью психоаналитического обследования достигают понимания сути навязчивых действий[105]. В ходе него в принципе рушится впечатление, будто навязчивые действия нелепы и бессмысленны, и раскрываются мотивы подобной видимости. Выясняется, что навязчивые поступки в целом и в частностях вполне осмыслены, обслуживают важные интересы личности и выражают продолжающие действовать переживания и эмоционально заряженные мысли о них. Делают они это двояким образом: в виде либо прямых, либо символических отображений. Их, соответственно, можно толковать или генетически, или символически.

Пожалуй, в данном случае я не могу не привести несколько примеров, призванных разъяснить это утверждение. Кто знаком с результатами психоаналитического исследования психоневрозов, не удивится, узнав, что выраженное с помощью навязчивых действий или церемоний содержание проистекает из наиболее интимных, чаще всего сексуальных, переживаний пораженного неврозом человека:

а) Одну наблюдаемую мной девушку мучила необходимость после мытья неоднократно ополаскивать уже помытую посуду. Смысл этого церемониального действия выражает поговорка: не нужно выливать грязную воду, пока нет чистой. Упомянутому действию было назначено предостеречь любимую сестру и удержать ее от развода с несимпатичным мужем, пока она не познакомится с кем-нибудь получше.

б) Женщина, живущая отдельно от мужа, следовала во время еды сомнительному правилу – оставлять лучшее несъеденным, скажем, съедать у куска поджаренного мяса только край. Подобный отказ объясняется временем его возникновения. Он появился в день, когда она объявила мужу о прекращении супружеских отношений, то есть отказалась от самого лучшего.

в) Та же пациентка могла сидеть, собственно говоря, в одном-единственном кресле и только с неохотой вставала с него. Кресло символизировало для нее некоторые детали ее супружества с мужем, которому она сохраняла верность. Свое навязчивое состояние она объяснила так: «Очень трудно оторваться от чего-то (от мужчины, от кресла), на чем когда-то восседала».

г) У нее же в течение некоторого времени была привычка повторять особенно странное и бессмысленное навязчивое действие. Она выбегала из своей комнаты в другую, в центре которой стоял стол, определенным образом сдвигала постеленную на нем скатерть, звала горничную, которая должна была подойти к столу, а затем отпускала ее с каким-нибудь малозначимым поручением. В ходе усилий хоть как-то объяснить такую акцию ей пришло в голову, что в одном месте упомянутой скатерти было пятно неприятного цвета и она каждый раз стелила ее так, чтобы пятно попало на глаза горничной. В таком случае ситуация в целом воспроизводила ее переживание из периода замужества, что позднее привело к решению проблемы. В первую брачную ночь ее мужа постигла довольно обычная неудача. Он не смог исполнить свой супружеский долг и «много раз за ночь прибегал из своей комнаты в ее», чтобы повторить попытку – вдруг она все же завершится успехом. Утром он заявил, что более всего ему будет стыдно перед горничной, которая станет заправлять постель, поэтому взял флакончик с красными чернилами и вылил его на простыню, да так неудачно, что красное пятно оказалось на очень неудачном для его замысла месте. Стало быть, своим навязчивым действием она проигрывала события первой брачной ночи. Вместе же «стол и постель» означают супружество.