Психоанализ культуры

Более глубокого представления о механизме невроза навязчивых состояний достигают, если с самого начала принимают во внимание лежащие в его основании факты: всякий раз невроз является вытеснением активного побуждения (некоего компонента сексуального влечения), содержащегося в конституции человека, который мог проявлять себя в его детстве, а затем был подвергнут подавлению. При вытеснении возникает особая, обслуживающая цели этого побуждения добросовестность, но эта противоположно направленная психическая структура чувствует себя неуверенно, находясь под постоянной угрозой со стороны влечения, затаившегося в бессознательном. Влияние вытесненного влечения ощущается как искушение, в ходе самого вытеснения возникает страх, который опутывает будущее боязнью его наступления. Процесс вытеснения, ведущий к неврозу навязчивости, можно охарактеризовать как не вполне удавшийся, как процесс, которому все еще грозит неудача. Поэтому его можно сравнить с неразрешенным конфликтом. Требуются все новые и новые психические усилия, чтобы уравновешивать постоянное давление влечения. Церемонии и навязчивые действия возникают отчасти для защиты от искушения, отчасти – от ожидаемого несчастья. Вскоре оборонительных действий становится, видимо, недостаточно для борьбы с последним. Тогда на сцену выходят запреты, призванные исключить ситуацию с ним. Как видно, запреты заменяют навязчивые действия, подобно фобии, предназначенной избавить от появления истерии; с другой стороны, церемония – результат интеграции условий, среди которых могут встречаться далеко не абсолютные запреты, что весьма похоже на церковную брачную церемонию, дозволяющую верующим сексуальное наслаждение, греховное при ее отсутствии. К особенностям невроза навязчивых состояний, как и всех похожих недугов, относится и то, что его проявления (симптомы, среди них и навязчивые действия) соблюдают условия компромисса между борющимися психическими силами. Иначе говоря, они всегда приносят с собой толику удовольствия, которое были призваны предотвращать, и обслуживают вытесненное влечение не меньше, чем вытесняющую инстанцию. Более того, по мере развития болезни действия, вначале занятые главным образом обороной, все сильнее сближаются с запретными действиями, посредством которых влечение могло проявлять себя в детстве.

Эти ситуации можно было бы снова обнаружить в области религиозной жизни, ведь и в основе религиозной системы содержится подавление, отказ от определенных побуждений. Однако, в отличие от невроза, в нее входят не только сексуальные компоненты, но и эгоистические, социально вредные влечения, которым, впрочем, чаще всего не откажешь в некоторой примеси сексуальности. Более того, сознание вины из-за непрестанного искушения, страх ожидания в виде страха божьей кары стали известны в области религии раньше, чем в сфере невроза. Вероятно, из-за присутствия сексуальных компонентов, возможно, в связи с общими для влечений свойствами их подавление и в религиозной жизни оказывается неудовлетворительным и незавершенным. Точное повторение грехов встречается у верующих даже чаще, чем у невротиков, и становится основанием нового вида религиозной деятельности – покаянных актов, которым в неврозе навязчивости имеется эквивалент.

Своеобразный и уничижительный характер невроза навязчивых состояний мы усмотрели в том, что церемония присоединяется к повседневной деятельности и выражает себя в нелепых предписаниях и ограничениях по их поводу. Эту довольно заметную черту в картине болезни понимают лишь тогда, когда узнают, что психическими процессами в случае невроза навязчивых состояний управляет механизм психического сдвига, который вначале я обнаружил в формировании сновидений[106]. Уже на немногочисленных примерах навязчивых действий видно, как с помощью сдвига от существенного, важного, к заменяющим его мелочам (например, от мужчины к креслу) создается символика и детализация некоей схемы. Именно эта склонность к смещению все сильнее изменяет картину проявления болезни и в конце концов приводит к тому, что кажущееся самым незначительным становится важнейшим и неотложным. Нельзя не признать, что и в религиозной области существует подобная склонность к сдвигу психических оценок и даже в том же смысле, так что маленькие церемонии при отправлении религии становятся существенными для нее, отодвигая в сторону ее идейное содержание. Поэтому время от времени и религии подвержены скачкообразным реформам, стремящимся восстановить первоначальное соотношение ценностей.

Компромиссный характер, свойственный навязчивым действиям в виде невротических симптомов, следует с достаточной очевидностью признать и за религиозными процедурами. Ведь, помнится, и эта черта невроза подчеркивает, как часто любые осуждаемые религией действия (в них проявляются подавляемые религией влечения) совершаются как раз от имени религии и якобы во благо ей.