Психоанализ культуры

Вы начинаете с соотношения власти и права. Это, определенно, подходящая отправная точка для нашего исследования. Но не вправе ли я заменить слово «власть» (Macht) более острым, более грубым словом «насилие» (Gewalt)? Сегодня «право» и «насилие» являются для нас противоположными по смыслу словами. Можно без труда продемонстрировать, что одно развилось из другого, а если вернуться к самым древним истокам и посмотреть, как это происходило, то нам без особых усилий в голову придет решение проблемы. Однако извините меня, если в дальнейшем я стану высказывать вещи всем известные и общепризнанные, словно это что-то новое. Вынуждает меня к этому логика изложения.

Итак, в принципе конфликт человеческих интересов разрешается путем применения насилия. Так это происходит во всем царстве животных, из которого человека не следует исключать. Впрочем, у людей к этому еще добавляются конфликты мнений, простирающиеся до самых вершин абстракции и требующие, видимо, другой техники решения. Но это более поздние усложнения проблемы. Изначально в небольшой человеческой орде мощь мускулов решала, что кому принадлежит или чьей воле придется подчиняться. Вскоре силу мышц дополняет и заменяет применение орудий войны: побеждает тот, кто располагает лучшим вооружением или эффективнее его использует. С появлением огнестрельного оружия место грубой физической силы начинает все больше занимать духовное превосходство. Конечная цель борьбы остается той же самой: в результате понесенного ущерба или исчерпания сил одна из сторон оказывается вынужденной отказаться от своих требований или возражений. Надежнее всего это достигается тогда, когда сила противника сломлена напрочь, то есть он полностью разгромлен. У такого варианта два преимущества: в следующий раз противник не сможет снова проявить свою враждебность, а его участь отпугнет других последовать его примеру. Кроме того, убийство врага удовлетворит прирожденную склонность, речь о которой пойдет далее. Намерению убивать может противостоять то соображение, что если запуганному врагу сохранить жизнь, то его можно использовать для выполнения определенных видов работ. В таком случае насилие ограничивалось его порабощением вместо убиения. Это послужило началом щадящего отношения к врагу, однако с этих пор победитель вынужден был считаться с поджидающей его промахи мстительностью побежденного, так что тут он жертвовал частью собственной безопасности.

То есть первоначальное состояние – это господство более мощной силы, грубого или опирающегося на интеллект насилия. Нам известно, что это устроение жизни изменилось в ходе развития, проложившего дорогу от насилия к праву, но каков этот путь? Мне думается, он единственный. И проходил через ситуацию, когда превосходство в силе одного человека могло быть компенсировано объединением сил нескольких людей послабее. «L’union fait la force» [сила в единстве – фр.]. Насилие сокрушается единением. Сила этих объединившихся людей представляет в данном случае право в противоположность насилию одиночки. Мы видим, что право – это власть сообщества. Это все еще насилие, готовое использовать его против любого, кто ему противостоит, оно применяет те же средства, преследует те же самые цели. Фактическое же различие заключается только в том, что оно перестает быть насилием одиночки, а становится делом сообщества. Однако для совершения этого перехода к новому порядку необходимо соблюсти одно психологическое условие. Объединение некоторого количества людей должно быть устойчивым и долговременным. Если же оно устанавливается только для одоления одного превосходящего всех силой человека и после этого распадается, то тем самым ничего не будет достигнуто. Следующий, считающий себя самым сильным одиночка станет снова стремиться к тирании, и состязание в силе будет повторяться до бесконечности. Общество должно непрерывно сохранять и организовывать себя, создавать своды правил, предотвращающие опасные мятежи, учреждать органы, надзирающие за их соблюдением и заботящиеся об осуществлении законных актов насилия. Для учреждения такой общности интересов среди членов одной группы объединившихся людей формируются эмоциональные связи, чувство общности, на которых и держится ее подлинная сила.