Психологическая война. Теория и практика обработки массового сознания

Сопровождаемое различными военными и политическими явлениями, психологическое противостояние вступило в период «ни мира, ни войны», которое для западного человека стало тяжелейшим эмоциональным и интеллектуальным бременем. Термин Черчилля «железный занавес» и «холодная война» Уотера Липмана вошли в языки всех цивилизованных стран мира. Они скрывают столько же, сколько и объясняют. Нет никаких сомнений, что правдивая характеристика современного исторического периода будет дана только после того, как сойдут с исторической сцены действующие сейчас силы. Только в будущем серьезные и ответственные исследования смогут дать реальную оценку событий середины ХХ века.

Признание и задержка

Одной из главных особенностей политических бурь середины ХХ века был большой перерыв между временем, когда произошло то или иное событие, и тем моментом, когда политики осознали его значение, с последующим признанием важности этого события в политических документах, определявших стратегию развития отношений между странами. В связи с этим политическое и стратегическое развитие современной военной истории было похоже на комедию ошибок – смешных, если бы они не были такими опасными. И в участие в этой комедии были вовлечены жители всех ведущих, урбанизированных стран мира.

Такое событие, как освобождение в 1945 году Индокитая от японской оккупации, проходившее в полном соответствии с представлениями о том, каким должен стать мир в 1946 году (которые, к сожалению, так и не воплотились в жизнь), привело в конце 40-х годов к полной неразберихе, предательству и кровавой войне. К 1954 году события в Индокитае сделались общей частью борьбы свободного мира против коммунизма.

Новое понимание политики и пропаганды

После Второй мировой войны появилось много политических статей и книг, посвященных роли пропаганды, психологической войне и ее стратегии, а также операциям этой войны. В основном эта полемика велась представителями двух сторон, каждая из которых считала себя абсолютно правой. Одна сторона утверждала, что старомодный мир свободных, суверенных наций, решающих свои проблемы в общечеловеческом парламенте ООН, может и должен использовать все «реалии» традиционной политики в настоящем и будущем и должен избегать безнадежности, терроризма и фанатизма хронической идеологической войны. Другая сторона с не меньшей убежденностью заявляла, что идеологическая борьба не прекращается ни на минуту, что люди, отвергающие ее, на самом деле осознанно или неосознанно симпатизируют идеям коммунизма и считают их верными, что «реалии» демократии устарели и что надо объявить крестовый поход против Соединенных Штатов. Этот поход завершится либо полным разгромом и гибелью коммунистической системы, либо ее окончательной победой над странами конституционной демократии.

Но в пылу полемики все эти люди не желали думать о том, что события развиваются с такой быстротой, что ни коммунисты, ни их противники не в состоянии правильно оценить их значимость. Среди таких событий можно назвать создание водородной бомбы, смерть Сталина и появление на карте мира независимого Государства Израиль. Чем все это грозит, многие поняли лишь после того, как все это случилось.

В прошлом события почти всегда развивались таким образом, чтобы достигнуть общественного соглашения по основным проблемам, связанным с теми или иными идеями; как уже отмечалось выше, противники в войнах прошлых эпох обычно, хотя и не всегда, понимали, по каким причинам между ними вспыхнула война. В наши дни духовные, психологические, логические и научные противоречия обеих систем обострились до такой степени, что определить долгосрочные перспективы развития стало практически невозможно. Любая цель, например установление прочного мира, создание международной системы безопасности, сохранение независимости, защита свободного предпринимательства, гарантия самоопределения для зависимых народов и аналогичные задачи в том случае, когда начинается борьба за их осуществление, неизбежно вступают в конфликт с промежуточными целями, которые, казалось бы, должны были помочь достижению главных.

Психологические особенности коммунистической и антикоммунистической систем