Психологическое консультирование. Учебное пособие

Временный уход от насильника, желание его «напугать», приструнить. Подобная стратегия является манипуляцией, осознает это жертва или нет. Желание манипулировать манипулирующим не принесет желаемого эффекта. Кроме того, если насильник уже доказал свою силу, власть и умение подчинять себе жертву, влиять на него будет не просто.

Вера в то, что с насильником можно договориться, не выходя из роли жертвы. Как мы обсуждали в главе про манипуляции, в основе типа лежат выраженные потребности во власти, контроле и управлении людьми и ситуациями вокруг. Надежда на то, что с насильником можно договориться, не выходя из роли жертвы, является иллюзией. Попытка жертвы оправдаться, объяснить собственную невиновность и этим изменить поведение насильника также является тупиковой.

Путь сопротивления, мести и встречного насилия как выражение агрессии вовне. Желание наказать своего обидчика, сделать что-то, чтобы он пережил хоть какую-то часть тех страданий, которые пришлось перенести жертве, и хоть каким-то образом компенсировать несправедливость – по-человечески объяснимо. Однако, даже если это возмездие и принесет моральное удовлетворение, жертва не в состоянии изменить свое прошлое. Более того, смысл известного выражения «убить дракона» состоит в том, что желающий наказать зло, достичь возмездия и справедливости и совершающий его даже из благородных побуждений уподобляется этому самому злу. Удивительное по своей точности высказывание можно найти у публициста и философа Г.С. Померанца: «Дьявол начинается с пены на губах ангела, вступившего в бой за святое правое дело».

Как мы говорили выше в главе про утраты, месть всегда является признаком осложненного горя, хотя на уровне поведения может проявляться в разных формах: от раздражения, желания расквитаться с обидчиком до криминального поведения. Поэтому в случае возникновения подобных реакций любой интенсивности мы можем говорить о недостаточно эффективном способе совладания с ситуацией.

Аутоагрессивные действия. Очевидно, что направление реакции агрессии вовнутрь, самобичевание, самообвинение, желание прекратить моральные и физические страдания суицидом также не являются качественным выходом из ситуации.

Кроме вышеперечисленных, необходимо остановиться и на тех случаях, когда жертва насилия искренне хочет проработать свою ситуацию, осознать свою роль, выйти из нее и простить обидчика, однако делает это недостаточно качественно (это, кстати, может происходить и в рамках психологического консультирования). Опасность здесь состоит в том, что, сам того не подозревая (ведь он же простил своего мучителя!), человек продолжает находиться в зависимости от своего насильника. Рассмотрим наиболее часто встречающиеся позиции.

Простить и забыть. Как мы говорили в теме кризисов, такой подход есть не что иное, как отрицание очевидного. Простить не означает просто стереть что-то из своего опыта. Мудрые прощают, но не забывают. Они стараются оценить дар, содержащийся в ситуации, извлечь урок и запомнить его[238].

Формальное прощение обидчика происходит, когда жертва не столько прощает, сколько подавляет свой гнев.

Причины подобного подавления могут быть разными. Это может быть прощение из чувства долга, когда человек стоит на позиции, что он обязан простить. В этом случае наблюдается конфликт между разумом («я понимаю, что я не должен держать зла на того, кто сделал мне больно; я обязан его простить») и чувствами («я не могу забыть то, что он сделал, переживания постоянно со мной, в моих мыслях и чувствах»). Вставая на сторону логики и разума потому, что «так правильно», «это мой долг», чувства нередко подавляются и игнорируются.