Психологическое консультирование. Учебное пособие

Таблица 8.4

Чувства, мысли и поведение насильника и жертвы

Чувства жертвы: Безразличие. Беспокойство. Бессилие. Горечь. Грусть. Зависть. Замешательство. Испуг. Напряжение. Недоверие. Неуверенность. Обида. Обреченность. Одиночество. Ожесточение. Отчаяние. Паника. Подавленность. Протест. Равнодушие. Растерянность. Робость. Смятение. Сомнение. Страх. Стыд. Тревога. Ужас. Унижение. Уныние. Ущербность

Чувства насильника: Злость. Превосходство. Амбициозность. Беспокойство. Высокомерие. Возбуждение. Бешенство. Гнев. Гордыня. Злорадство. Мстительность. Надменность. Напряжение. Недоверие. Неуверенность. Одиночество. Ожесточение. Отчаяние (подавляемое). Подозрение. Раздражение. Сарказм. Страх (сильно подавленный). Тревога (подавляемая)

Мысли жертвы: Связаны с самообвинением, обвинением партнера, страхом, безысходностью, нежеланием принимать решение

Мысли насильника: Связаны с необходимостью поддержания контроля над ситуацией

Поведение жертвы: Ведет себя осторожно. С оглядкой на то, какую реакцию поведение может вызвать у партнера

Поведение насильника: Ведет себя вызывающе. Нападает

Рисунок 8.3

Внешний и внутренний уровни в сцепке жертва – насильник

Роль «жертва» появляется, если у человека начинают устойчиво проявляться такие чувства, как вина, обида, стыд, страх, унижение, отверженность, оскорбленность, ощущение слабой позиции и т. д.[260]. Однако тогда, когда это происходит, во внутреннем мире рождается и другая субличность – внутренний насильник – часть, которая ставит его в неблагоприятные условия, заставляя терпеть и отказываться от своих желаний. Поэтому во внутреннем пространстве жертвы также присутствует сцепка «жертва – насильник». По сути, внешний насильник совершает с ней то же, что и ее внутренний насильник. (Мы можем рассматривать крайнее выражение этой сцепки в суицидальных действиях как аутоагрессии, сознательно и преднамеренно направленной на лишение себя жизни.)

В языке это может проявляться в виде таких речевых оборотов, как: «я не могу себе простить…», «я обвиняю сам себя в том, что…» и т. д., свидетельствующих о существовании субличностей с разнонаправленными потребностями, отражающих соответствующие роли.

Итак, вне зависимости от того, в какой роли находится человек (жертва или насильник), если эта роль устойчива, можно с уверенностью предполагать наличие сцепки жертва – насильник в его внутреннем пространстве.

Акт насилия, таким образом, происходит тогда, когда внешняя ситуация резонирует с внутренним актуальным состоянием (точнее, внешний насильник резонирует с внутренним) и человек входит в роль жертвы, которая уже существует в пространстве внутреннего мира; т. е. ситуация пролонгированного насилия возникает далеко не тогда, когда появляется реальный насильник, угрожающий и оскорбляющий, а несколько раньше, когда человек допускает насилие над собой.

Если в эти отношения входят люди, не имеющие сцепки внутри, они, почувствовав дискомфорт, просто выходят из подобного взаимодействия. Внутренняя целостность и свобода помогают им не входить в манипулятивные отношения и оставаться самими собой[261].

В случае, если происходит ситуативное внешнее насилие (например, изнасилование) над человеком, не имеющим ранее никакого опыта пребывания в этой роли, можно предположить, что острая ситуация, в которой человек оказался жертвой, может спровоцировать рождение внутренней жертвы, а вслед за ней и внутреннего насильника (самообвиняющего, самокритикующего, мстящего самому себе).

Очевидно, что, для того чтобы разобраться с многообразием переживаний в ситуации насилия, необходима глубокая проработка внутренних и внешних сцепок.

Проработка актуальной роли во внешней сцепке жертва – насильник