Психология кино. Когда разум встречается с искусством

Эволюционная психология приводит примерно те же аргументы, правда используя при этом другие формулировки. На протяжении всей эволюции человека насилие оказывалось выгодным для выживания в борьбе с хищниками и врагами. Поэтому насилие в виде импульса к решению возникающих проблем заложено в глубине нашего генетического кода. Однако в современном мире насилие не является эффективным способом разрешения повседневных ситуаций, из-за чего наша внутренняя тяга к насилию находит свое выражение в символических медиа, а фильмы с показом насилия воспринимаются как нечто, приносящее удовольствие и наслаждение.

Эти широкие формулировки не объясняют огромного разброса обстоятельств насилия, показанных в кино. Кинолента, состоящая из случайных сцен взрывов и стрельбы, не способна привлечь к экранам – как широким, так и домашним – очень большую аудиторию[165]. Напротив, удовольствие от насилия, скорее всего, зависит от сюжета и персонажей. Теория аффективной предрасположенности в контексте медиаразвлечений психолога Дольфа Зильмана указывает на то, что некоторые виды экранного насилия доставляют зрителям особое удовольствие. Для большинства зрителей удовольствие от драк и перестрелок связано с моральной предрасположенностью, которую они испытывают по отношению к героям картины. Если персонаж (обычно это герой или протагонист) воспринимается положительным, то зрители сопереживают ему. Они получают удовольствие от фильма, если с персонажем происходят хорошие события. Если же с ним происходит нечто плохое (особенно в конце), то удовольствия у зрителей не наблюдается. С отрицательным все с точностью наоборот: когда с ним случается что-то плохое, то посетитель кинотеатра испытывает удовлетворение, ведь персонаж получает по заслугам за совершенные им злодейства[166].

Теория применима ко всем возрастным группам, но особенно ярко она подтверждается у совсем юных любителей кинематографа. В одном из экспериментальных исследований дети отмечали, что им понравилось кино, в финале которого симпатичный им персонаж получал в качестве награды за свои хорошие дела новый велосипед[167]. В другом варианте они оценили эпизод, где хулиган, обижавший главного героя, падает с велосипеда. От фильма, в котором привлекательный для зрителя персонаж падал с велосипеда или когда отрицательный герой выходил сухим из воды с новым велосипедом, юные испытуемые никаких положительных эмоций не испытали. Беглый анализ коммерчески успешных кинолент (Приложение Б на стр. 277) подтверждает эту теорию: почти во всех фильмах из списка герой в конце получает награду, а злодей – по заслугам.

Страшное кино

Хорроры давно стали объектом пристального внимания психологов, изучающих сферу развлечений. Поклонники жанра могут обнаружить в их исследованиях морализаторский подтекст («что за человек может наслаждаться чем-то подобным?»), однако ужасы представляют собой убедительный парадокс: хорроры пугают, а страх возникает, когда человеку угрожает телесный или социальный вред. Обычно люди идут на огромные усилия и затраты, чтобы избежать ситуаций, вызывающих страх в реальной жизни. Каким же образом тогда имеет смысл существование жанра хоррора?

Теорию аффективной предрасположенности можно отнести и к фильмам ужасов. Хотя в хорроре могут присутствовать моменты, вызывающие страх и ужас, традиционные фильмы ужасов обычно заканчиваются победой над монстром или злодеем и выживанием нескольких положительных персонажей. Когда моральный порядок восстанавливается благодаря выживанию героя и уничтожению злодея, тревога, испытываемая в течение просмотра, ослабевает, что придает дополнительную значимость финальной развязке[168]. Поскольку в хоррорах страх сочетается с отвращением к нечеловеческому чудищу, убийство монстра не вызывает остаточных человеческих симпатий, которые могут присутствовать, например, в триллере. Подобную схему можно наблюдать в фильмах «Чужой» и «Чужие», где показаны затяжные схватки лейтенанта Рипли, сыгранной Сигурни Уивер, с жутким безглазым монстром. Хотя инопланетный ксеноморф и разумен, это не отменяет чувства отвращения и испуга по отношению к нему. Встречи Рипли с главным врагом варьируются от медленно нарастающего напряжения до ужасающего насилия, но каждый фильм заканчивается драматическим уничтожением чудовища, благодаря чему зритель ощущает и облегчение, и моральное удовлетворение.