Психология убийцы. Откровения тюремного психиатра

Когда я выходил из участка (на сей раз — почетным пассажиром ожидавшей меня полицейской машины), один из полисменов, отвешивавших удары дубинкой, приложил ладонь к сердцу и низко поклонился мне, когда я проходил мимо, — с тех пор я с большим презрением отношусь к подобным жестам. Карусель времени принесла отмщение, притом очень стремительно. Полицейский, который минутами раньше с радостью избил бы меня, теперь опасался потерять работу и считал, что оказался в моей власти.

На протяжении всей этой истории в моей голове неслись мысли не о том, что со мной будет, а том, как и где я потом буду это описывать.

Такое отрешение от непосредственного восприятия происходящего помогает образованным людям вскоре приноровиться к заключению. Для меня это, безусловно, стало подтверждением того, в чем я часто убеждал пациентов, которым (как мне казалось) свойственна нездоровая защищенность на себе: важнее уметь «потерять себя», чем «найти себя». Проблема с этим советом — в том, что он не дает никаких указаний, как же «потерять себя». Состояние, в котором вас не занимает ничто, кроме вас самих, является весьма прискорбным, как отмечал Фрэнсис Бэкон еще четыре столетия назад. Плохо, если действия человека сосредоточены на самом себе. Но скорбеть о таком состоянии — еще не значит взяться за его коррекцию.

Правило номер сорок пять

Однажды я с удивлением обнаружил, что к нам в тюрьму попал — в качестве заключенного — молодой врач. Я спросил его о причинах заключения, и он сообщил, что загружал кое-какую детскую порнографию с помощью больничных компьютеров (и рассматривал эти снимки). Я тут же посоветовал ему ни в коем случае больше никому не признаваться в содеянном, поскольку иначе он станет объектом насильственных действий со стороны других узников. Ему следовало придумать какую-нибудь простенькую историю, что-нибудь совершенно приемлемое с точки зрения заключенных (скажем, что он бил жену), — и затем придерживаться этой версии. Если бы о его истинном преступлении стало здесь известно (скажем, если бы о нем поведали в газетах и особенно по телевизору или по радио), он мог бы пожелать «находиться под Правилом» — то есть в данном случае Правилом номер сорок пять (когда-то это было Правило сорок три, что звучало красивее), согласно которому заключенный, находящийся под такого рода угрозой, может подать заявление, чтобы его защитили от других узников, переведя в отдельное крыло тюрьмы. Такую защиту предоставляли не автоматически: кто-то из высшего звена тюремной администрации должен был дать на это официальное разрешение.

Врач утверждал, что загрузил эти фотографии исключительно из любопытства, и мне хотелось ему поверить (в сущности, мною руководило чувство профессиональной солидарности).

Следует ли вообще считать такой проступок преступлением? Вопрос непростой. Основной довод в пользу признания его таковым — то, что без спроса на детскую порнографию не было бы и предложения. Однажды я выступал свидетелем по делу, которое можно было считать ярким подтверждением справедливости этого аргумента.

Как-то раз полиция явилась в мой больничный кабинет и спросила, не взгляну ли я на некоторые отвратительные видео, где запечатлено, как родители подвергают собственных детей сексуальным издевательствам. Кадры были добыты в одном из отдаленных полицейских округов, и тамошней полиции почему-то захотелось получить экспертное мнение откуда-то издалека. Мне сообщили, что общая длительность этих видеоматериалов — тридцать часов, заодно предупредив: некоторые из сотрудников полиции, просматривавших эти материалы, оказались так расстроены увиденным, что затем им пришлось даже взять отгул. А ведь эти ребята были, безусловно, не из тех, кто испуганно съеживается при первых признаках чего-то неприятного.

Дело было такое. Супружескую пару из небольшого и ничем не примечательного городка поймали на рассылке подписчикам (через интернет) фильмов об ужаснейших издевательствах — пытках, которым эти супруги подвергали собственных детей. В те дни передача данных по сети шла гораздо медленнее, чем ныне, и подозрение возникло из-за того, что они получали непомерные счета за телефон: суммы были на один-два порядка выше, чем у соседей.

Парочка соорудила камеру сексуальных пыток в своем доме, который снаружи походил на тысячи других. Это был прямо какой-то средневековый пыточный застенок. В данном случае мне было необходимо ознакомиться лишь с несколькими минутами материала, чтобы ответить на вопрос, интересовавший полицию.