Психология женского насилия. Преступление против тела

Практика наблюдения один на один не позволяет также понять агрессию как коммуникацию, когда человек не чувствует участия или контейнирования. То, что может на самом деле остановить женщину от разыгрывания агрессивных импульсов, — это чувство, что она находится рядом с другим человеком, который может вынести и контейнировать эти неприемлемые, агрессивные мысли и чувства. В очередной раз следует признать важность работы Мензис Лит, в данном случае для формулировки принципов системы скрытого наблюдения как формы защиты от тревоги. Перед липом тревоги и отчаяния традиционная реакция социальной системы — это как-то решить задачу и забыть о ней, поэтому решение состояло в организации серин индивидуальных наблюдений и составлении графиков, что временно уменьшает беспокойство персонала. На самом деле эмоциональное участие и обеспечение контейнирования подопечного, в котором можно услышать страдания женщины, может быть более эффективным в снижении риска самоповреждения. Основная трудность в создании такой терапевтической среды заключается в том. что она требует, чтобы персонал оставил свою традиционную защиту и занимался эмоциональной болью, которую испытывает женщина.

В последнее время Бейтмен и Фонаги разработали терапевтический подход к женщинам, которые неоднократно проявляют импульсивное поведение; их модель «лечения, основанного на ментализации» предлагает основу для терапевтических вмешательств при работе с этой группой клиентов (Bateman, Fonagy, 2004, 2006). Такая форма терапии помогает женщинам с серьезными трудностями в импульсном контроле обдумывать, а не разыгрывать их психические состояния. Для этого требуется, чтобы система сдерживания была «деактивирована», т. е. ослаблена. Знакомство с последствиями нарушенной ранней привязанности в более позднем функционировании взрослых в значительной степени помогает этому пониманию.

С целыми группами персонала должна проводиться определенная подготовка в области терапии, основанной на ментализации. Ее цель — обеспечение общего понимания конкретных потребностей этой специфической части населения и разработка путей повышения отражательной способности и самоконтроля у этой крайне уязвимой группы.

Рефлексирующее пространство, включающее групповое и индивидуальное наблюдение, важно для того, чтобы помочь командам сотрудников обрабатывать и понимать опыт своих клиентов, в частности. как этот опыт проецируется в них. Еще одно, в чем очень нуждаются женские отделения — наличие разговорной терапии, включая психотерапию и творческую терапию. Одна из центральных задач для специалистов в области психического здоровья, работающих с женщинами-правонарушителями — дать им возможность извещать о своих бедствиях иными способами, нежели нападение на самих себя, т. е. через свои собственные тела или тела детей. Это может происходить символически: через музыку, танец и искусство, а также через слова.

Возвращаясь к теме укрытия и потери, игра в прятки, на которую я ссылаюсь на протяжении всей главы, имеет своей главной целью желание быть найденным. Это основной факт, который нужно иметь в виду. Тот, кто никогда не был найден, подобен беглецу, чье отсутствие не замечено. Бессознательная надежда многих женщин в закрытых отделениях состоит в том, что их найдут, что они смогут связаться с нами и что мы найдем способ поддержать эту связь. Страх женщин и их стремление к близости требуют, чтобы персонал поощрял постепенные шаги к терапевтическому контакту и оставался восприимчивым к возможности общения, а не к их преследованию, навязчивому и осуждающему поведение пациенток без понимания его смысла. Благодаря чуткости к парадоксальным желаниям женщин, с одной стороны, близости, с другой — обособленности, а также вниманию к множественным смыслам насилия, может быть достигнуто подлинное терапевтическое взаимодействие.

Заключение

Цель моей книги — представить целый ряд случаев насилия среди женщин и предложить модель для понимания этих случаев. В первую очередь я опиралась на психодинамическую точку зрения, но также использовала другие модели, включая теорию привязанности и феминистское понимание причин и проявлений женского насилия. Последнее особенно актуально для обсуждения самоповреждения как формы общения и понимания женщин, подвергшихся насилию и убивших своих агрессивных партнеров. Каждый акт насилия, который я обсуждала, имеет свое особое значение и может быть прочитан как сообщение о психическом конфликте и страдании.