Психолого-педагогическая реабилитация подростков: пособие для психологов и педагогов

Именно об обучении, начавшемся в подростковом возрасте, хотелось бы рассказать. Алеша поступил в детский дом 4 января 1995 г. в возрасте 13 лет со следующим диагнозом: внутриутробное поражение ЦНС, ДЦП, гидроцефальный синдром, слепота (острота зрения – 0), двусторонняя нейросенсорная тугоухость. Алеша – ребенок от первой беременности, протекавшей с угрозой выкидыша. Мальчик родился в состоянии внутриутробной гипоксии, гипоксической энцефалопатии, внутриутробного инфицирования. На первом году жизни отставал в психомоторном развитии. В 1 год 4 мес. диагностирован ДЦП. В 1982 г. перенес обострение врожденного увеита на левом глазу. В 3 года обнаружено снижение слуха. В 1994 г. выявлена внутричерепная гипертензия. Мальчик с 6 до 7 лет обучался в школе глухих г. Волгограда, откуда был отчислен за неуспеваемость. К моменту поступления в детский дом простейшие навыки самообслуживания у мальчика были уже сформированы дома. Он умел одеваться и раздеваться. Пользовался расческой, по назначению использовал столовые приборы, ел крайне небрежно, часто пачкал одежду. Поскольку родители не ответили на интересующие нас вопросы, мы можем лишь догадываться о том, как мальчик воспитывался дома. Основными средствами общения Алеши в семье были, видимо, натуральная демонстрация действия, жесты, понятные только членам семьи и немногочисленные устные инструкции. По приезде в детский дом Алеша не демонстрировал никаких жестов самостоятельно. Общаться с мальчиком на первом этапе педагоги пытались с помощью натурального показа, жестов и устных инструкций, но так как пользоваться своими остатками слуха и слуховым аппаратом он еще не умел и его слуховое внимание было неразвито, их количество было незначительно. Лишь после многократного повторения натурального показа, жестов и устных инструкций всегда в одной и той же последовательности и в определенной ситуации мальчик начал из речевого потока выделять и понимать нужные слова и фразы. Будучи по характеру очень ласковым и общительным, Алеша старался ближе познакомиться с детьми, вступить с ними в контакт, но не всегда это заканчивалось мирно. Не имея опыта общения с детьми, он пытался «осматривать» игрушки других детей и забирать их себе, что вызывало гневные вспышки товарищей и драки. Алеша любил играть с машиной, раскатывая ее вперед и назад, любил работать с конструктором, нанизывая одну деталь на другую. Первое время он мог сидеть под столом, изображая собаку, «хватал» всех за ноги и произносил звукоподражания, подобные собачьему лаю. Проявляя упрямство и нежелание заниматься, Алеша выходил из-за стола, брал палку и прыгал по коридору, открывая двери других классов, мешая заниматься. Или садился на пол, и сердитый, сидел тихо и долго, до тех пор, пока у него не возникло желания заниматься. Несмотря на позднее начало обучения, мальчик не казался таким «полурастением-полуживотным», каким, по определению И.А. Соколянского, часто бывает слепоглухой без специального воспитания и обучения. Видимо, родители отнеслись к заболеванию сына разумно, с пониманием, пытаясь по возможности как-то помочь ему сформировать отдельные образы окружающего мира и индивидуальную систему общения. Обучение мальчика было направленно, во-первых, на интенсивные тренировки остаточных чувств, прежде всего слуха, тактильных и температурных ощущений, во-вторых, на установление подходящих коммуникативных систем всех видов: знаковой системы (предметов, таблиц-символов, жестов, устно-дактильного общения, письма по Брайлю), лепки, в-третьих, на развитие социального поведения мальчика, и в-четвертых, на привитие трудовых навыков.

Остатки слуха и способность к лепке были той основой, на которой строилось обучение мальчика. Алеше выдали слуховой аппарат, который он носил с большим желанием и очень сердился, когда аппарат вдруг ломался, не желая учиться без него. К концу пятого месяца обучения он четко реагировал на речевые и неречевые раздражители, выполнял простые инструкции: положи, убери, дай, возьми, положи, вытри. Весь учебный материал давался мальчику обязательно в устной форме, как в слуховом аппарате, так и на голое ухо. На данный момент Алеша хорошо различает слова, изучаемые на предметных уроках, выполняет инструкции и поручения, связанные как с учебной деятельностью, так и с выполнением режимных моментов. Например: «Алеша, мой руки. Иди в столовую. Дай мяч. Возьми тетрадь» и т. д.