Психотерапия для депрессивных жаб

В этот момент Цапля произнесла слова, которые вполне можно было принять за извинение. Раньше Жаб ни разу ничего такого от нее не слышал.

– Прошу прощения, – сказала психотерапевт, – видимо, я не смогла в точности донести до вас мою позицию. А может, вы просто еще не готовы рассматривать столь специфичную мысль. Вам кажется, будто я вас обвиняю, хотя я ничего такого даже близко не говорила. Поэтому давайте пока поставим в этом вопросе точку и вернемся к нему потом.

– Ну если так… – обиженно протянул Жаб. – Но вообще-то мне хотелось бы больше узнать об этих так называемых играх. Насколько я понимаю, есть и другие, в которые, на ваш взгляд, играю и я, так?

– Да, думаю, так оно и есть, – ответила Цапля. – Но, уходя в такую глухую защиту, на данном этапе вы просто не в состоянии их анализировать. Давайте лучше перейдем к другим вопросам.

Стало тихо. Жаб понял, что слова Цапли вызвали в его душе бурю эмоций, но не мог взять в толк почему.

– Ладно, – произнес он, – хотя в ваших словах, полагаю, действительно может быть правда. Когда вы сказали, что я вступаю в сговор с другими, чтобы сделать себя несчастным, это страшно вывело меня из себя. Добровольно лишать себя счастья? Это же несусветная глупость!

– Послушайте, Жаб, – ответила на это Цапля, – некоторые мысли, возникающие в результате нашей с вами работы, поначалу могут казаться дурацкими, нелогичными, а порой даже и пугать. И самое ожесточенное сопротивление мы оказываем как раз тем идеям, которые могут привести к самым грандиозным озарениям.

– Почему это? – спросил Жаб.

– Потому что они больше всего угрожают нашему душевному равновесию, – ответила Цапля. – Такого рода представления обладают максимальным потенциалом к личностным переменам на самом глубинном уровне. А это процесс болезненный, хотя в этом, полагаю, вы уже убедились. Увиденное при взгляде на себя нравится нам далеко не всегда. Переход от нынешних позиций к желаемым неизбежно влечет за собой изменения в плане поведения и отношения к различным жизненным аспектам. Чтобы добиться этого, требуются смелость, решимость и упорный труд. Теперь, Жаб, вы и сами понимаете, почему не хотите открыть дверь, ведущую к столь непростому, болезненному пути.

– Но ведь этот путь ведет к огромному пониманию… – тихо молвил Жаб.

– Несомненно, – ответила Цапля, – как раз по этой причине мы с вами и работаем, двигаясь по нему вместе.

Они сели и надолго умолкли. В воцарившейся тишине явственно сквозили дружелюбные нотки.

– Ну что, давайте дальше? – спросила наконец Цапля. – Вы рассказали мне о визите Барсука и о чувствах, которые он вызвал в вашей душе. А раз так, то позвольте мне задать вам один вопрос. Как по-вашему, в каком состоянии он находился, когда к вам зашел?

– Ну уж точно не в эго-состоянии ребенка, – ответил Жаб. – Мне с большим трудом верится, что он вообще когда-то был маленьким.

– Отлично, Жаб. Думаю, вы совершенно правы. По сути, Барсук пребывал в эго-состоянии родителя.

– И что это означает? – спросил Жаб.

– В таком состоянии мы ведем себя как родители. Не забывайте, что они первые, с кем нам приходится сталкиваться в жизни. Поэтому их влияние на нас не поддается никакому измерению. Эго-состояние родителя включает в себя все ценности, всю мораль, которые они прививают нам с момента рождения, включая и жизненные стандарты. Благодаря ему мы получаем возможность отделять добро от зла, понимать, что правильно, а что нет. За этими ценностями стоят именно родители, оказывающие на наше поведение основополагающее влияние. Их поступки и слова определяют первые годы нашего существования и оказывают неизбежное воздействие на всю нашу дальнейшую жизнь.

– Стало быть, вы думаете, что Барсук ведет себя именно так, а не иначе потому, что его родители были строгими моралистами? – спросил Жаб.

– Вполне возможно, – ответила Цапля. – Но запомните, что ни один из нас не выступает в роли банального клона своих родителей. Да, они действительно оказывают на нас огромное влияние, но в силу нашей уникальности каждый является не простой копией матери или отца, но самостоятельной личностью. А раз так, – продолжала Цапля, – то позвольте задать вопрос, какого поведения вы сами ожидали бы от собеседника, пребывающего в эго-состоянии родителя?

– В том смысле, как он выглядит? – спросил Жаб. – Я помню своего отца… Временами он казался очень недовольным и суровым.

– Отлично, – ответила Цапля, – а как он говорил?

– Злобно. Мог сохранять спокойствие и быть холодным, как лед, но мог так раскричаться, что пугал меня до смерти. Если честно, я не могу с уверенностью сказать, что больше меня страшило, первое или второе.

– Вы можете привести другие примеры того, как при общении с вами кто-нибудь пребывал в эго-состоянии родителя? – спросила Цапля.

Жаб ненадолго задумался.

– Да, мне и правда приходилось сталкиваться с такими типами. К ним наверняка можно отнести некоторых моих школьных учителей.

Он ненадолго умолк, но тут же продолжил: