Психотерапия и экзистенциализм. Избранные работы по логотерапии

В записях пациентки того периода есть такой отрывок: «Сегодня на рассвете, после глубокого сна, я неожиданно полностью пробудилась. Первая мысль: Бог бросает меня на колени. В очередной раз переживаю потерю мужа и понимаю, как мне его не хватает. Я и раньше об этом смутно догадывалась, но только теперь я могу покаяться. Сегодня Бог пробудил меня. Утром я пошла в церковь миноритов… Не буду рассказывать, что происходило со мной в этот час – разве что мне вдруг пришло в голову, что четыре года назад (после известия о гибели мужа на войне) я тоже пошла в эту церковь. Тогда я горячо молила Бога о смерти. Сегодня я хочу жить! Сколько всего мне предстоит искупить».

Много недель спустя пациентка сделала в своем дневнике такую запись: «Я тщетно пытаюсь справиться со скрытой виной, которую смутно ощущала годами, но не могла принять. Ибо за все это время я не позволяла себе никакой веры (вера, особенно в Бога, есть не добродетель, а блаженство, благодать). Что я делала? Почему я наказывала себя? Я должна это выяснить». Таким образом, женщина предполагала, что она сама себе преградила путь к вере. Затем по совету врача она приступила к упражнениям, в которых установка формулировалась следующим образом: сегодня ночью мне приснится, в чем моя вина. Однако в ее отчете указывалось, что она не смогла добиться положительного результата. Примечательно, что в то же время на том же листе бумаги она просит доктора растолковать давний сон – со времен войны, – который «до сих пор ее сильно волновал». В связи с этим вспомним известный и важный совет Фрейда: давать психологическую оценку детским воспоминаниям независимо от того, являются ли они истинными воспоминаниями о чем-то, что действительно произошло, или лишь установками, спроецированными в прошлое из бессознательного, – ложными воспоминаниями. В нашем случае не имело большого значения, что сон не явился желаемым ответом на вопрос ее бессознательного. Аналитическое значение заключалось в том, что это старое сновидение было представлено терапевту впервые в связи с проблемой, над решением которой билась пациентка.

Содержание сна: больная через окно коридора наблюдает за дверью своей квартиры и видит, как туда входит молодая женщина. Она сразу понимает, что это она сама. «Одно Я смотрит на другое Я, – описала она ситуацию. – Второе Я отпирает дверь и входит в большую комнату, затем поворачивает налево – теперь стены становятся прозрачными – в маленькую комнату (сейчас это моя студия) и направляется в угол с печкой. Там на соломе лежит немецкий солдат. Второе Я наклоняется над ним и убивает его. Потом я просыпаюсь». Мы не ошибемся, если в этом сновидении из прошлого увидим ответ на вопрос, поставленный перед пациенткой доктором намного позже. Можно предположить, что больная, решив описать свой сон именно в этот момент, ответила на свой же вопрос для врача и для себя.

Постоянная борьба художницы с собой продолжалась без передышки из-за ее чрезмерной склонности к самокопанию и самокритике. Но вновь и вновь высвобожденная творческая сила прорывалась и «заставляла» больную работать, невзирая на ее самокритичность. Она сообщала: «Натюрморт готов. То ли очень плох, то ли довольно хорош – не могу сказать; я начала писать не задумываясь. Наконец я должна была заметить, что идея моя собственная. Я продолжаю выполнять упражнения Шульца. Они действуют нормально – я даже ощущаю тепло. Но самое главное: я снова могу молиться! Уже несколько недель. Все время начинаю молиться спонтанно – почти против воли. Иногда мне трудно вернуться к живописи».

Эти заметки, видимо, доказывают, что пациентка ведет настоящую внутреннюю борьбу за приход к честной религиозной вере: «Снова и снова Бог становится недоступным, неосязаемым… Лишь молитва помогает мне приблизиться к Богу. Вновь и вновь я должна пытаться создавать своего Бога. Кажется, что это часть человеческого бытия, но, вероятно, именно такими Бог хотел нас сотворить. Часто я предпочитаю молитву живописи; писать намного сложнее. Но это греховно в любом случае». Она продолжает: «Я нахожу Бога только в радости. Но затем я чувствую экстаз. Я еще не совсем готова страдать. Тем не менее каждый день я узнаю немного, чтобы научиться жертвовать своим Исааком… Бог чего-то хочет от меня, я точно не знаю чего; мне предстоит это узнать. Иногда мне хочется кричать от радости: жизнь прекрасна, прекрасна, прекрасна!»