Психотерапия. Искусство постигать природу

Когда речь идет о переводах трудов немецкоязычных аналитиков (Фрейда, его соратников и современных), никаких проблем здесь возникать не должно, точно так же, как и при переводе работ англоязычных авторов. Однако они возникают, когда, например, в работе на английском языке встречаются цитаты из Фрейда. Многие русские переводчики идут по простому пути и, не задумываясь о корректности, приписывают Фрейду латинские термины, подобно тому как немецкие переводчики при переводе с английского часто предпочитают использовать исконные термины «Es», «Ich» и «Über-Ich». Такой подход едва ли можно считать приемлемым, поскольку в обоих случаях – даже если не принимать во внимание исторический аспект – теряются многие важные нюансы оригинального текста (например, обыгрывание терминов Фрейда немецкоязычными авторами или противопоставление «Эго» и «Я» у Шпица). Избежать этих затруднений проще всего, если оставаться в рамках терминологии, используемой тем или другим автором, но при цитировании трудов Фрейда все же применять введенные им понятия.

Гораздо сложнее обстоит дело с понятием «self». Для меня совершенно ясно, что нельзя использовать написание «сэлф», как это пытаются делать некоторые переводчики. К вырванному из контекста словосочетанию сэлф-психология, несмотря на все внутреннее сопротивление, еще, наверное, можно привыкнуть (в конце концов, это звучит не хуже, чем, например, Эго-психология), но другие понятия (фрагментированный (-ая, -ое?) сэлф, связный (-ая, -ое?) сэлф, телесный сэлф и т. д.) по-русски звучат нелепо и едва ли имеют право на существование. Другой часто встречающийся вариант перевода термина «self» – «Я» (и соответственно «психология Я» и т. д.), пожалуй, еще хуже, ибо сразу же возникает путаница с понятием «Я», введенным Фрейдом для обозначения одной из структур психического аппарата, и в результате появляются две совершенно противоположные психоаналитические теории, имеющие одинаковое название – «психология Я», которую разрабатывали Анна Фрейд и Гартманн, и «психология Я» Кохута. Вместе с тем, как известно, Кохут создал свою теорию в дополнение к Эго-психологии («…Задавая себе вопрос, нуждается ли психоанализ в self-психологии [назовем это пока так. – А. Б.] в дополнение к Эго-психологии, к структурной модели психики и к психологии влечений, мы можем сделать свой первый шаг к утвердительному ответу…»). И такая путаница возникает всегда, когда термин «Я», относящийся к личности в целом, употребляется наряду с термином «Я», обозначающим инстанцию в структурной модели психики (замена во втором случае «Я» на «Эго», в сущности, ничего не меняет, поскольку, как уже отмечалось, это синонимы). Единственный выход из ситуации – это ввести специальный термин, который должен отвечать ряду условий: отражать сущность вопроса, быть удобным для перевода в различных контекстах и соотноситься с позициями других авторов.

Наиболее удачным понятием для этого является, на мой взгляд, слово «самость» в написании со строчной буквы. В словаре В. И. Даля «самость» определяется как «подлинность, одноличность», то есть, по существу, оно обозначает ядро личности, индивидуальности и соответствует тому значению, которое вкладывают в это понятие разные авторы.

В качестве возражения часто приходится слышать, что термин «самость» зарезервирован за аналитической психологией Юнга, а потому является «неприкасаемым». Но в таком случае эти критики должны предъявить аналогичные упреки Гартманну, Кохуту, Шпицу, Шеферу, Якобсон, Лихтенбергу и многим другим авторам, не имеющим никакого отношения к аналитической психологии Юнга. Более того, в одном из наиболее авторитетных словарей по психоанализу (речь идет о «Психоаналитических терминах и понятиях» Файна и Мура) термин «самость» – self – отнесен и к теории Юнга, и к теории Кохута. Аналогичные ссылки можно встретить и у других аналитиков. Безусловно, это может создавать путаницу, поскольку разные авторы вкладывают в это понятие свой смысл, но такова реальность.

Не менее веским аргументом в пользу введения термина «самость» является то, что без него невозможно правильно перевести многие слова, в которых слово «сам» является составной частью, и уж тем более невозможно передать то, что хотел сказать автор. Так, например, мы читаем у Шпица: «Это двойное происхождение [самости], нарциссическое и социальное, можно проследить во всех наших упоминаниях самости, например, самоуважение, самостоятельность, самомнение и т. д.» Здесь можно было бы перечислить также такие понятия, как самореализация, самосознание, самосохранение и многие другие, которые употребляются и обыгрываются многими аналитиками именно в этом контексте. Все это позволяет мне утверждать, что предлагаемый термин «самость», хотя и не лишен изъянов (все-таки в отличие от «self» и «das Selbst» он не является словом из обиходного языка), более других отвечает указанным выше требованиям.