ПСС. Том 01. Детство. Юношеские опыты

Разговоръ пятиминутной въ такомъ положеніи стоитъ много другихъ разговоровъ; ежели бы лица наши были обращены на улицу, въ этомъ послднемъ случа разговоръ завислъ бы отъ наружныхъ предметовъ и обстоятельствъ; но съ взорами, устремленными на одну неподвижную точку, разговоръ завислъ отъ насъ самихъ. — Минутное молчаніе посл того, какъ Mons. Dessein оставилъ насъ, могло быть пагубно для этаго положенія — она бы непремнно отвернулась; итакъ я сейчасъ же началъ разговоръ. —

Какія были искушенія (такъ какъ я пишу не для того чтобы извинять слабости моего сердца) въ этомъ путешествіи, будетъ описано съ тою же простотою, съ какою я ихъ чувствовалъ. —

Дверь каретнаго сарая.

Кале.

Когда я сказалъ читателю, что я не вышелъ изъ désobligeante, потому что видлъ монаха въ разговор съ барыней, только что пріхавшей въ гостинницу, я сказалъ правду — но не всю правду; потому что я былъ удержанъ отъ этаго столько же и лицомъ самой барыни. Подозрніе пробжало въ моей голов; и я сказалъ [себ]: онъ разсказывалъ ей, что случилось; что то во мн говорило это, я желалъ, чтобы монахъ былъ въ своемъ монастыр. —

Когда сердце летитъ впередъ разсужденiя, оно спасаетъ разсудокъ отъ цлаго міра страданій. Я былъ убжденъ, что она изъ лучшаго разряда существъ, и больше о ней не думалъ и писалъ свое предисловіе. —

Это впечатлніе возвратилось опять посл встрчи моей съ ней на улиц; сдержанная свобода въ обращеніи, съ которой она подала мн руку, показывала въ ней, какъ я полагалъ, хорошее воспитаніе и здравый смыслъ; и когда я велъ ее, я чувствовалъ какую то пріятную нжность около ея, которая успокоила мою душу. —

Боже милостивой! ежели бы могъ человкъ провести такое созданіе вокругъ свта!

Я еще не видалъ ея лица, но этаго и нужно не было, потому что прежде, чмъ мы подошли къ двери каретнаго сарая, воображеніе окончательно нарисовало мн ея голову, и забавлялось представлять мн ее какъ богиню, которую я самъ вытащилъ изъ Тибра. Ахъ ты, соблазненная и соблазнительная плутовка, хотя семь разъ въ день обманываешь насъ своими образами и картинами, но ты длаешь это такъ прелестно и покрываешь свои картины такими плнительными красками, что стыдно ссориться съ тобою. —

Когда мы подошли къ двери каретнаго сарая, она отняла руку отъ лба и я могъ видть оригиналъ: по лицу ей было около двадцати шести; она была брюнетка съ блымъ и прозрачнымъ цвтомъ лица, одта была просто, безъ румянъ и пудры; она не была, критически разбирая, прекрасна, но въ ней было что то, что въ состояніи ума, въ которомъ я находился, привязывало меня къ ней боле — она была интересна. Я воображалъ, что она во взгляд носитъ вдовствующее выраженіе и что она находится въ томъ положеніи, когда прошли уже два пароксизма горести и она начинаетъ мириться съ своей потерей; но тысячи другаго рода несчастій могли провести т же черты; я желалъ знать, какъ это было, и готовъ былъ спросить, ежели бы bon ton[181] разговора, какъ въ дни Эздры, позволилъ бы это: «Что тебя безпокоитъ? И что тревожитъ? И почему разстроены твои мысли?» Однимъ словомъ, я чувствовалъ къ ней расположеніе, ршился волочиться за ней и даже предложить ей свои услуги. Таковы были мои искушенія, и въ расположеніи слдовать имъ я былъ оставленъ одинъ съ этой барыней, ея рука въ моей и [съ] лицами обращенными къ двери каретнаго сарая боле, чмъ то было положительно необходимо. —

Дверь каретнаго сарая.

Кале.

Belle dame,[182] сказалъ я, поднявъ ея руку нсколько выше, чмъ прежде: «конечно это одно изъ очень причудливыхъ дйствій фортуны: взять двухъ совершенно постороннихъ людей, свести ихъ рука съ рукой, можетъ быть, изъ противуположныхъ угловъ свта и въ одно мгновеніе поставить ихъ въ такое положеніе, въ которомъ самая дружба, ежели бы ей вздумалось это сдлать за мсяцъ тому назадъ, едва ли успла [бы] ихъ поставить. —

— И ваше замчаніе показываетъ, Monsieur, въ какое затрудненіе привело васъ это приключеніе. Какое бы ни было положеніе, ничего нтъ неумстне, какъ разсматривать обстоятельства, которыя сдлали его такимъ; вы благодарили судьбу и длали прекрасно — сердце само знало это и было довольно; и только Англицкой философъ можетъ анализировать такое положеніе и запутаться въ разсужденіяхъ о немъ». Сказавъ это, она высвободила руку съ такимъ взглядомъ, который казался мн достаточнымъ коментаріемъ къ тексту. —

Я дамъ дурное понятіе о своей слабости, сказавъ, что сердце мое при этомъ страдало боле, чмъ при случаяхъ, дйствительно заслуживающихъ этого. — Я былъ сильно оскорбленъ потерею ея руки и то, какимъ образомъ это случилось, не облегчало рану.—

О, никогда въ жизни я не чувствовалъ больше страданій отъ сознанія своего униженія! Но торжество истинно женскаго сердца посл такого рода неудачъ бываетъ не продолжительно.— Черезъ пять секундъ она положила свою руку на рукавъ моего фрака, какъ будто желая продолжать свой отвтъ, и, Богъ знаетъ, какимъ образомъ, но я сталъ опять въ прежнее положеніе. —

Ей нечего было прибавлять.