ПСС. Том 35. Произведения, 1902-1904

— Вишь дрожит весь, сердешный, долго ли убить.³⁵⁸

— Вот погоди смена придет, тогда сведу к дежурному, айда, сведу.

* № 3 (рук. № 11).

³⁵⁹В эту самую ночь, когда солдат Панов принял лазутчика и свел его к Воронцову, и Воронцов на радости пил шампанское, тот, кто был виновником всего этого, Хаджи-Мурат, сидел в сакле у кунака в чеченском ауле,³⁶⁰ самом близком к русской крепости.

³⁶¹Хаджи-Мурат³⁶² сидел на подушках в середине сакли и слушал доклад присевшего на корточки Гази Нура, горбоносого рыжего сухого чеченца, который, держась обеими руками за огромный кинжал, торчавший боком впереди живота, давал ему отчет о своем посещении семьи Хаджи-Мурата, оставшей[ся] в ауле Бетлагаче. Все они: его две жены, трое малых детей и старший сын Сулейман³⁶³ должны были в ночь выехать в Чечню и прибыть в Шали через два дня. В горах он встретил конных, посланных Шамилем для того, чтобы задержать Хаджи-Мурата и доставить его живого или мертвого имаму.

* № 4 (рук. № 11).

В эту самую ночь, когда солдат Панов принял лазутчика и свел его к Воронцову, и Воронцов на радости пил шампанское, Хаджи-Мурат³⁶⁴ сидел в сакле у кунака в чеченском ауле,³⁶⁵ самом близком к русской крепости.

³⁶⁶Хаджи-Мурат³⁶⁷ сидел на подушках в середине сакли и³⁶⁸ жадно ел.

Хозяин, рыжий, горбоносый чеченец, в одном рваном бешмете, с огромным кинжалом перед впалым животом, сидел на корточках, подобострастно глядя на важного гостя, и держал в руках кумган и полотенце. Жена чеченца в желтой рубахе с широкими рукавами и в уборе монет на груди только что принесла круглую доску с стопками чайпильников, политых маслом, поставила их перед важным гостем и вышла. Хаджи-Мурат проехал в этот день более 70 верст по непроходимым лесам³⁶⁹ и горам и был голоден. С ним вместе ел и его верный мюрид Мулла-Магома, сморщенный старик в черкеске с хозырями, пистолетом за поясом и кинжалом.

Положение Хаджи-Мурата было отчаянное. Он не покорился Шамилю, не отдал ему своего богатства, а заперся в Бетлагаче. Шамиль³⁷⁰ велел его взять силой; Хаджи-Мурат велел стрелять по посланным: посланные уехали, но с тем, чтобы привести с собой несколько сотен. Ждать нельзя было. На другой день Хаджи-Мурат выехал с своими мюридами и разослал гонцов в аулы, надеясь поднять их. Но везде были посланные Шамиля, и Хаджи-Мурат остался один;³⁷¹ его всякую минуту могли взять. Он оставил семью и, по непроходимым почти дорогам через горы, поехал в Чечню. В Чечне, в ауле, откуда у него была жена, его не приняли: Шамилевы посланцы ждали его. В Шали был кунак верный Аслан-Хан. Хаджи-Мурат заехал в лес и оттуда приехал к...

* № 5 (рук. № 11).

В эту самую ночь, когда солдат Панов принял лазутчика и свел его к Воронцову и Воронцов на радости пил шампанское, Хаджи-Мурат подъезжал верхом³⁷² к ближайшему к Шах-гири аулу. Хаджи-Мурат хотел остановиться в ауле Шали, но ехавший впереди его мюрид Мустафа-Садо предупредил его, что в аул приехала партия конных из Ведено, места пребывания Шамиля, с тем, чтобы захватить Хаджи-Мурата и привести его живого или мертвого к Шамилю.

* № 6 (рук. № 11).

В эту самую ночь, когда солдат Панов принял лазутчика и свел его к Воронцову, и Воронцов на радости пил шампанское,³⁷³ в ауле Гоцатль, ближайшем к Воздвиженскому, происходило следующее³⁷⁴

* № 7 (рук. № 11).

Дожидался приезжий недолго. Таймасхан в шубе, подпоясанной поясом с кинжалом, быстрым легким шагом шел под гору к гостю. Девочка бежала за ним.

Опять приезжий поздоровался и прибавил приветствие по кумыкски, объяснив, что он имеет дело и письмо от кунака.

Таймасхан взялся за стремя, чтобы гость слез, и, отдав лошадь сыну, вышедшему из-за угла, повел гостя в дом.

Гость скинул бурку, хозяин снял с него ружье, шашку и, повесив их на стену, подложил новую подушку на ковер, постланный в сакле. Гость сел и, достав письмо из кармана бешмета, подал Таймасхану. В сакле было темно, и дальнозоркие маленькие глаза Таймасхана плохо видели; он подошел к маленькому оконцу, в котором лежала шерсть, и, скинув шерсть, стал читать.

Прочтя письмо, — оно было очень короткое, — Таймасхан обернулся к гостю и, приложив обе руки к груди, сказал, что он всё сделает для великого наиба, для света и славы истинных мюридов, и тотчас же стал снимать висевшее на стене оружие: шашку, пистолет и ружье и, надев их на себя, вышел к жене и сыну. Сыну он велел сейчас же зарезать барана, жене же велел делать чайпильники и варить баранину. А сам пошел седлать свою лошадь, стоявшую тут же позади сакли.

Приехавший был Кильяс-Хан,³⁷⁵ друг Хаджи-Мурата.³⁷⁶ Хаджи Мурат был теперь в пяти верстах от аула и послал Кильяс-Хана к Ахты-Бек, к дяде своей второй жены Аджан, взятой в Чечне, с тем, чтобы узнать, может ли он принять его.