ПСС. Том 46. Дневник, 1847-1854

Сейчасъ я думаю, вспоминая о всѣхъ непріятныхъ минутахъ моей жизни, которыя въ тоску одни и лѣзутъ въ голову, — нѣтъ, слишкомъ мало наслажденій, слишкомъ много желаній, слишкомъ способенъ человѣкъ представлять себѣ счастіе, и слишкомъ часто, такъ ни за что, судьба бьетъ насъ, больно, больно задѣваетъ⁴⁸¹ за нѣжныя струны, чтобы любить живнь; и потомъ что то особенно сладкое и великое есть въ⁴⁸² равнодушіи къ жизни, и я наслаждаюсь⁴⁸³ этимъ чувствомъ. Какъ силенъ кажусь я себѣ противъ всего съ твердымъ убѣжденіемъ, что ждать нечего здѣсь, кромѣ смерти; и сейчасъ-же я думаю съ наслажденіемъ о томъ, что у меня заказано сѣдло, на которомъ я буду ѣздить въ Черкескѣ, и какъ я буду волочиться за Козачками, и приходить въ отчаяніе, что у меня лѣвый усъ хуже⁴⁸⁴ праваго, и я два часа расправляю его передъ зеркаломъ. Писать тоже немогу, судя по этому — глупо.

Et puis cette horrible nécessité de traduire par des mots et aligner en pattes de mouches des pensées ardentes, vives, mobiles, comme des rayons de soleil teignant les nuages de l’air. Où fuir le métier, Grand Dieu!⁴⁸⁵

Et quae fuerunt vitia, mores sunt. — (Sénèque).⁴⁸⁶ —

La conversation est un trafic; et si l’on l’entreprend sans fonds, la balance penche et le commerce tombe (Sterne).⁴⁸⁷

Записки.—

4 Іюня 1851. Чувствую себя довольно свѣжимъ, довольно и веселымъ, какъ физически, такъ и морально. Одно, въ чемъ я могу упрекнуть себя, это:⁴⁸⁸ недостатокъ твердости характера, тщеславіе и неакуратность. Человѣкъ имѣетъ врожденную склонность испытывать судьбу — счастіе, т. е. недовольствоваться однимъ или нѣсколькими счастливыми случаями, а желать, чтобы они безконечно повторялись. Чѣмъ чаще бываетъ человѣкъ счастливъ въ какомъ нибудь отношеніи, тѣмъ болѣе рискуетъ онъ; тогда какъ надо бы предполагать имянно, что счастіе, наконецъ, истощилось. —

L’esprit délateur, qui alla porter ce jurement rougit en le déposant et l’ange chargé de tenir les régistres laissa tomber une larme sur ce mot en l’inscrivant et l’effaça.⁴⁸⁹ —

[8 июня. Старый Юрт.] 8 Іюня. — Любовь и религія — вотъ два чувства — чистыя, высокія. — Не⁴⁹⁰ знаю, что называютъ любовью. Ежели любовь то, что я про нее читалъ и слышалъ, то я ея никогда не испытывалъ. — Я видалъ прежде Зинаиду институ[то]чкой, она мнѣ нравилась; но я⁴⁹¹ мало зналъ ея (фу! какая грубая вѣщь слово! — какъ площадно, глупо выходятъ переданныя чувства). Я жилъ въ Казанѣ недѣлю. Ежели бы у меня спросили, зачѣмъ я жилъ въ Казанѣ, что мнѣ было пріятно, отчего я былъ такъ счастливъ? Я не скавалъ бы, что это потому, что я влюбленъ. Я не зналъ этаго. Мнѣ кажется, что это-то незнаніе и есть главная черта любви и составляетъ всю прелесть ея. Какъ морально, легко⁴⁹² мнѣ было въ это время. Я не чувствовалъ этой тяжести всѣхъ мелочных страстей, которая портитъ всѣ наслажденія жизни. Я ни слова не сказалъ ей о любви, но я такъ увѣренъ, что она знаетъ мои чувства, что ежели она меня любитъ, то я приписываю это только тому, что она меня поняла. Всѣ порывы души чисты, возвышенны въ своемъ началѣ. Действительность уничтожаетъ невинность и прелесть всехъ порывовъ. Мои отношенія съ Зинаидой остались на ступени⁴⁹³ чистаго стремленя двухъ душъ другъ къ другу. Но можетъ быть ты сомнѣваешьея, что я тебя люблю, Зинаида, прости меня, ежели это такъ,⁴⁹⁴ я виновенъ, однимъ словомъ могъ бы и тебя увѣрить. —