Пташка

– Ты попала к нему из-за меня! Не смей благодарить меня, дочь Ингвара! Я убил твоего отца, и этого не забыть ни тебе, ни мне.

Фиргалл залпом допил оставшееся вино и, громыхнув кубком об стол, тяжело поднялся, направившись к выходу. У самого порога он остановился, посмотрев на девушку вполоборота.

– Ты хотела видеть Судимира. Послезавтра он будет ждать тебя в усадьбе.

Гнеда подняла взгляд, но успела увидеть лишь хлопнувшую за сидом дверь.

Она никогда еще не одевалась так долго. Фиргалл привез вещи, которые когда-то подарил ей в Кранн Улл, и нынче Гнеде впервые хотелось облечься в эти одежды, завеситься украшениями, завернуться в прохладные блестящие ткани. Она надевала непривычные наряды как воин, наглухо затягивающийся в броню перед решительным сражением. Гнеда снова чувствовала себя самозванкой в парче и серебре, но нынче была рада этому ощущению, надеясь скрыться за ним, притвориться кем-то иным, чтобы больше никто не сумел добраться до ее настоящего нутра. Хотя бы из этой, последней схватки ей хотелось выйти невредимой.

День выдался морозный и ясный, и ветер ворошил ворсинки меха у ее лица. Встречные останавливались, провожая сощуренными от яркого солнца глазами незнакомые сани, но Гнеда не замечала ничего. Чем ближе они подъезжали к усадьбе, тем сильнее колотилось сердце, и девушка не знала, чего боялась сильнее – слов Судимира или встречи с его сыном.

Когда они въехали в поместье и стражники Фиргалла, сопровождавшие девушку, помогли ей выбраться, Гнеда застыла в нерешительности, смаргивая слезы, набежавшие от быстрой езды. Она пыталась оглядеться, но глаза слепило пронзительной белизной снега и солнечными искрами, многократно отраженными блестящей наледью крыш и игрой капели. К гостье подоспели слуги Судимира и с почтением, которого она не знала дотоле, препроводили в дом.

В глазах Гнеды зарябило. После залитого ярким светом двора под веками вспыхивали красные пятна, и, если бы не провожатый, которого она толком не разглядела, девушка едва бы удержалась на ногах. Кто-то помог ей раздеться, и без тяжелой шубы на плечах она почувствовала себя голой.

Но мгновение слабости минуло, и Гнеда заставила себя опамятоваться. Окинув отрезвившимся взглядом покои, девушка поняла, что находится в книжнице. Судимир выбрал это место, зная, что здесь Гнеда будет чувствовать себя покойно, и в груди потеплело от ненавязчивой отеческой заботы.

Девушка медленно подошла к столу, рассеянно проводя рукой по лежавшим на нем книгам.

– Здравствуй, Гнеда, – раздалось за спиной, и девушка обернулась.

Боярин смотрел на нее, слегка прищурившись. Поглаживая бороду, некоторое время он разглядывал девушку со сдержанной благожелательностью. Наконец Судимир кивнул и улыбнулся, но голубые глаза остались колючими. Так, словно обычаи гостеприимства вынуждали боярина принять девушку, но он не желал бы пускать ее за матицу.

– Спасибо, что дозволил приехать, господин, – ответила Гнеда, кланяясь.

Жесткие складки сковывали движения, а усерязи и рясна издавали тонкий серебряный перезвон при малейшем шорохе.

– Да ты настоящая боярышня, – теплее улыбнулся Судимир. Гнеда виновато посмотрела на него, ожидая упрека, но в очах боярина было искреннее одобрение. – Садись. Так с чем же ты пожаловала к старику? – спросил он, располагаясь напротив.

– Господин, ты всегда был так добр, – начала девушка. – Скажи, ты не держишь на меня обиды?

– Ты не сделала мне ничего дурного. Напротив, спасла мою жизнь.

– Я обманула тебя, – возразила Гнеда.

– Но ведь и я не был до конца честен, – усмехнулся боярин. – Я догадался, что ты дочь Ингвара, но ничего тебе не сказал.

В ответ на изумление девушки Судимир пересказал ей то же, что когда-то поведал сыну.

– Но когда третьего дня чужеземец, что назвался твоим опекуном, сообщил, как все обстояло на самом деле, признаться, даже я был озадачен, – закончил боярин. – Тебе должно быть нелегко нынче, девочка, – добавил он, глядя на опустившую голову Гнеду.

– Только ты можешь помочь мне, господин, – не скрывая мольбы в голосе, ответила она. – Прошу, расскажи правду! Что ты знаешь о моей матери? О ней и об отце?

Судимир нахмурился, откидываясь на спинку кресла, устраивая вытянутые руки на подлокотниках. Он задумчиво поглядел на девушку.

– Ингвар когда-то был мне другом, – наконец изрек боярин после продолжительного молчания, – но ко времени этих событий мы уже отдалились. Он никогда не был со мною так же близок, как с Гуннаром. Войгневом, – поправился Судимир. – Не хочу тебя разочаровывать, но мне известно немногое. Я не был поверенным в делах твоего отца. – Он мягко улыбнулся. – О твоей матери я знаю и вовсе крохи. Отец Войгнева привез ее из степи вместе с большим полоном. Она была сарынкой.

Сердце Гнеды на миг перестало стучать.

Сарынкой?