Пташка

Она вскочила и, больше не раздумывая, одним духом пронеслась по всем холмикам до первого пригорка. Оттуда быстро нырнула в черное окно. Девушка опомнилась, только когда уже бежала обратно через травяной лес. Что она собиралась противопоставить сильному взрослому мужчине? На бегу Гнеда лишь вытянула из-за пояса нож, подарок Айфэ, про который и не вспоминала до этого времени.

Заслышав испуганное фырканье лошадей, девушка замедлила шаг и пригнулась, прокрадываясь в сухотравнике. Нужно было действовать хладнокровно и осторожно, то есть использовать те качества, коих Гнеде как раз недоставало. В глубине души теплилась сумасбродная надежда: сейчас она выйдет на опушку, а Фиргалл здоровехонек, ищет ее… Девушка легла наземь и поползла, стараясь не шуметь. Тихонько раздвинув былинки, она увидела стрельца. Он пытался сладить с Пламенем, который дрожал, звучно хлопая ушами и беспокойно ржа. Тело Фиргалла оставалось на том же самом месте, а уж точнее она видеть не могла.

С шарахающейся от него лошадью лучник обращался нежно, бормоча что-то ободряющее и пытаясь похлопать по гладкому боку. До него было около десяти шагов, в самый раз. Гнеда начала медленно разгибаться, одновременно занося руку для удара. Единственного в любом случае.

В последний миг он что-то почувствовал и быстро развернулся всем телом. Ладонь даже успела метнуться к налучью. Но это лишь подставило под бросок его грудь. Одно биение сердца – и нож торчал из того же места, куда душегуб вогнал стрелу Фиргаллу. Она сделала все безупречно, как на уроке. В кои-то веки сид был бы доволен своей ученицей.

Несколько последних мгновений своей жизни разбойник стоял с недоуменным видом, вопрошающе глядя в глаза выпрямившейся во весь рост Гнеде. Девушка сняла шапку и утерла ею пот, заливавший лицо. Мокрая коса высвободилась, тяжело падая на плечо, когда стрелец рухнул, как подрубленное дерево. Он все-таки успел узнать, что его убила женщина.

18. В лесной избушке

Гнеда собралась с силами и двинулась вперед, но ноги налились тяжестью, и шаги давались с трудом. Она шла медленно, чуть расставив руки, будто пытаясь ухватиться за невидимую опору. Разбойник лежал, вперив невидящие глаза в небо, и в них отражались лишь безмятежно плывущие в молочной синеве облака. Значит, неправда. В зрачках мертвеца не застывает навечно лицо убийцы.

Гнеда нагнулась и вынула ушедший почти по рукоять нож, постаравшись не коснуться тела. Рубашка вокруг раны тут же обильно увлажнилась темно-бурым.

Кровь. Это кровь. Отрицать бесполезно. Можно обмануть глаза, но запах… Нет, его не спутаешь ни с чем. Запах боли и смерти, что окутывал дворы во время осеннего забоя скота. Гнеда всегда старалась уходить в эту пору подальше из деревни. Она была не из тех, кто спокойно мог отрубить голову петуху или хотя бы равнодушно взирать на это зрелище. Но то было раньше.

Очи заволокло, запах стал нестерпим, и больно защемило виски. Девушка осела на колени, опираясь на клинок, плавно вдавившийся в землю. Нутро выворачивало наизнанку.

Людская природа отвергает убийство, мечется, не приемлет его, пытается защититься. Гнеда стояла на карачках и, содрогаясь, цеплялась за траву, не в силах совладать со своим естеством, низвергавшим потоки слез, соплей и желчи. То, что ей пришлось совершить, не укладывалось в голове. Гнеда безостановочно тряслась, а горло и уже пустой живот все сводило мучительной судорогой.

Фиргалл. Нужно было проверить его. Лишь эта мысль позволила Гнеде кое-как справиться с собой. Вытершись рукавом, она не без усилий поднялась. Побывав в почве, лезвие стало почти чистым, и девушка не глядя засунула его в ножны. Пошатываясь, она вновь склонилась над трупом.

Его стан окольцовывал пояс сида, и от этого вида защемило сердце. Понадобилось время, чтобы расстегнуть пряжку. Пальцы непослушно прыгали по серебру, соскальзывая на мягкий, еще теплый живот. Снова накатывали приступы тошноты, но желудок, лишенный всякого содержимого, только корчился.

Теперь самое страшное. Фиргалл.

Сделав несколько глубоких вдохов, Гнеда подошла.

Он лежал, беспомощно раскинув руки и ноги, распоясанный, без плаща. На сильных, красивых руках не осталось драгоценных запястий, с рукавов и груди была содрана богатая расшивка. Без перстней пальцы выглядели голыми. Убийца не оставил на Фиргалле и мягких сафьяновых сапог. Из груди сида уродливо и неуместно торчала стрела.

– Фиргалл! – не выдержала девушка и упала лицом ему в подмышку, заходясь в рыданиях.

Что же делать? Фиргалл – сильный, непобедимый, мудрый – лежал, распластанный в последнем беззащитном движении, лишенный знаков родового и воинского достоинства, оскверненный руками каких-то проходимцев. Небо, где же справедливость?! Как ей теперь смотреть в глаза Айфэ, как объяснить, что сама осталась в живых, а его отец…

Тело сида еще отдавало тепло и знакомый, родной запах. Его лицо казалось чуть бледнее обычного. Брови спокойно парили над закрытыми глазами. Можно было подумать, что Фиргалл просто спит.