Пташка

Она сгребла остатки своей изодранной сорочки и сложила в переметную суму. Налучие с тулом[74] Гнеда подвесила к седлу Ска. Затянула подпруги, поправила свою одежду, надежно застегнув плащ, и надела шапку, скрывавшую волосы. Она отцепила повод Пламеня и приладила к железку длинную веревку. Наконец, Гнеда подвела Ска к Фиргаллу и заставила припасть на землю. Кажется, конь только этого и ждал, уже давно с волнением поглядывая умными глазами на неподвижно лежащего хозяина, и послушно опустился рядом. Осторожно поднырнув под левую руку сида, Гнеда обхватила его стан и попыталась подтащить к Ска. Девушка не ожидала, что Фиргалл окажется таким тяжелым. Все ее попытки как можно меньше тревожить рану провалились, пока она дергала и волокла безжизненное тело. Кое-как водрузив его в седло, она неловко устроилась сзади на крупе, не выпуская из рук туловище сида. Девушка подняла коня, надавив на его бока. Подъехав к Пламеню, Гнеда схватилась за приготовленную веревку. Двигаться было неудобно, но ничего иного не оставалось.

Впервые Гнеда подумала о том, кем были лихоимцы. Ведь они откуда-то пришли. Были это случайные разбойники или же нарочно подосланные люди Финтана? Имелись ли у них сообщники неподалеку? Гадать можно было сколько угодно, но девушка твердо знала лишь одно: если ей не найти в ближайшее время помощь, Фиргалл умрет.

Опушка снова сменилась лесом, но, к счастью, это был уже не холодный зловещий ельник. На почтительном расстоянии друг от друга тут росли статные сосны. Душисто пахло смолой, а уходящие ввысь янтарные стволы, несмотря на затянувшееся облаками небо, заставляли думать, что меж деревьев гуляют солнечные лучи. Внизу расстилались нескончаемые черничники, но девушке было не до ягод. Тропы толком не существовало, и обе лошади неохотно плелись, не чувствуя впереди цели.

Тело Фиргалла с каждой пройденной верстой становилось все более обременительной ношей, жжение в бедре усиливалось. Промокшая на болоте одежда не только не высыхала, но и воровала последнее тепло. Гнеду мелко потряхивало, а сознание становилось все более спутанным, и девушка подозревала начинающуюся лихорадку. Она уже давно не правила Ска, будучи даже не в состоянии отдать должное смышленому животному, непостижимым образом сознававшему, что от него зависят жизни двух беспомощно болтающихся на его спине людей.

Мысли замедляли свой бег, загустевая, словно кисель. Сид делался все холоднее, его повязка насквозь пропиталась кровью. Гнеда даже не могла быть уверена в том, что Фиргалл еще жив, но это уже не трогало ее. Хотелось лишь спать, и борьба с веками, норовящими смежиться, отнимала последние усилия.

По лесу пробежала быстрая тень. Гнеда поняла это с опозданием, но все же поняла. Ска остановился.

Что-то произошло.

В ушах застряла невыносимая тишина.

Девушка покачнулась, и преддверие падения отрезвило рассудок. Верные мышцы бедер и голеней слаженно сработали, сжавшись тисками на лошадиных боках и не позволяя свалиться. Но что все-таки случилось? Воздух задрожал и ударил в лицо с неожиданной силой.

– Стой!

Слово отчего-то не сразу явило свой смысл, поначалу оставаясь нелепым набором звуков. Возможно, она просто отвыкла от залесской речи. И голос – очень низкий, сиплый, когда-то непоправимо сорванный. Она и без того неподвижна, зачем он кричит? И кто он? Мысли устало и нехотя закопошились, толкаясь и выпихивая друг друга, пытаясь выстроиться в привычный порядок, словно поднятые по ночной тревоге сонные вояки.

Гнеда напряглась, насколько это было возможно. Расплывчатый образ перед глазами медленно приобретал различимые очертания. От дерева напротив отделилось нечто, из невнятного бурого мазка собравшееся в единое целое, и девушка увидела человека. В сразу же слегка прояснившейся голове родилась первая здравая дума за последнее время – выхватить оружие. Но обе руки оказались заняты, да и потом, что сделаешь против детины, стоящего в какой-нибудь дюжине шагов и держащего тебя на прицеле огромного лука?

– Эй, ты что, оглох? – совсем не приветливо прохрипел человек, добавив в конце ругательство, предназначавшееся явно не для женских ушей.

Гнеда молча смотрела на него, подмечая, что одет он был примерно как те двое. А в руках – большой лук, где ладно лежала стрела, плотоядно поблескивавшая острым наконечником. За то время, пока незнакомец продолжал держать натянутую тетиву, у Гнеды давно бы отсохли руки. Да что руки, ей вряд ли под силу было бы вообще отвести ее. А этот – ничего, спокоен, не шелохнется. От человека веяло мрачной уверенностью и холодным презрением к жизни – чужой ли, своей ли. Стрелец не спускал с лица девушки глаз, спрятанных под нависшими щетинистыми бровями. Помедлив, он вдруг не спеша опустил оружие и отточенным движением, не глядя, сунул не пригодившуюся стрелу в колчан. Размеренными шагами безо всякой опаски подошел почти вплотную. Наконец разглядел, что всей угрозы-то – два калеки.