Пташка

Наконец ватажники остановились. Дверь снова растворилась, и в избу вбежал малец с лукном, в котором обычно держали зерно на сев. Гнеда едва успела увернуться, потому как вместо семян парнишка начал обсыпать избу и всех подвертывающихся ему печной золой, перемешанной со снегом.

– Жито сею, жито вею, поднимись, хлебок, в во-от такой росток! – помогал себе задорной песней сеятель.

Со всех сторон раздался визг девушек, пытающихся спасти свои наряды, но парень был неумолим. Вслед за ним появился косец, имевший своим орудием кочергу, за ним вбежали двое ряженых, принявшихся с усердием убирать «урожай». Тут же на смену предыдущим труженикам возник детина с цепом, бросившийся молотить «хлеб», разбрызгивая вокруг растаявший грязный снег.

Но вот все разошлись, оставив посередине избы лишь косаря. Помахавши кочергой, он принялся точить ее об камень, выкрикивая:

– Косу точу, косу точу, баб, блинов хочу!

Дверь с треском откинулась, и на пороге появился парень, одетый в нелепое женское платье, волокущий в одной руке ступу со снегом, в другой – деревянное трепало. Потерявшие было бдительность девушки снова повскакивали с лавок, но их тут же принялись ловить и по очереди подводить к окрутчику-блинопеку. Тот, оглядывая упирающуюся жертву, принимался приговаривать:

– Что, блинцов захотела, на-ка, получи! – И с этими словами несчастная девушка принимала хлопок ниже спины, «подмасленный» немалым количеством снега на трепале-лопате.

– А-а-а, эта погорячей любит, ну-ка, подбавь-ка жару! – снова прикрикивал истязатель.

Некоторые счастливицы отделывались совсем легкими, шуточными ударами, иным доставалось изрядно, а наименее удачливым и вовсе старались закинуть снега под подолы, и Гнеда видела их плохо скрытую боль и обиду. Но не успела она посочувствовать другим, как сразу двое незнакомых ребят подхватили ее саму под руки и потащили к страшной бабище. Девушка пыталась сопротивляться, но не успела опомниться, как получила чувствительный, а главное, стыдный удар. Не зная, куда деваться от срама, Гнеда закрыла лицо руками и села на лавку рядом с другими подругами по несчастью, пунцовыми от принятого позора.

Наконец, когда все блины оказались испечены и косарь со своей «бабой» удалились, снова зазвучала на все нестройные лады оглушительная музыка и окрутники пустились в пляс. На сей раз главными действующими лицами стали ряженые звери. Коза принялась бодаться и брыкаться, трясти космами и лязгать зубами, норовя ухватить или толкнуть кого-нибудь из девушек. Те, надеясь откупиться от назойливого животного, бросали ей пряники, орехи и прочие лакомства, которые коза ловко подбирала и запрятывала под шкуру.

Вслед за козой на середину горницы выбежал медведь. Зверь прыгал на четвереньках, катался через голову и страшно рычал, подбадриваемый прибаутками своего вожака, державшего того на длинной веревке. Медведь расходился все сильнее, начав кидаться на застывших от страха девушек. Он старался облапить каждую, и, хотя присутствующие неряженые ребята посмеивались, Гнеда дрожала от страха и гнева. Она видела на лицах несчастных девчонок неподдельные испуг и беспомощность, и злорадство парней становилось особенно неуместным. Если какая-то из девушек оказывалась посильнее и ей удавалось отбиться от зверя, ее хватали и хлестали по спине, заставляя вновь подвергнуться страшному испытанию, и лишь когда медведь заваливал свою жертву на пол и несколько раз прокатывался с нею по земле, девушку, растрепанную и помятую, наконец оставляли в покое. Только нескольким удалось избежать жуткого валяния в объятиях медведя. Их загородили собою парни – видимо, почетники или женихи – и за то приняли на себя побои окрутников.

Гнеда надеялась, что сможет притаиться в своем углу, но ее чаяниям не суждено было сбыться. Вожак заприметил ее и натравил своего страшного питомца. Девушка замерла, зажмурившись и сжав на груди скрещенные руки, когда медведь, люто заревев, налетел на нее, сшибая с лавки и подминая под себя. Должно быть, звериный запах лишь причудился ей, но он был настолько отчетливым, а железная хватка – грубой и нечеловеческой, что Гнеда уже не понимала, мстится ли ей или же все происходит наяву. Она обмякла, смирившись и собравшись принять самое ужасное, когда вдруг почувствовала, что больше не находится в мерзких объятиях чудовища. Ее резко подхватили и поставили на ноги. Раскрыв очи, девушка с удивлением узрела, что медведь ворочался в нескольких шагах, а ее спаситель подставлял спину под жестокие удары батогами и плетьми. Попятившись, Гнеда не поверила глазам – от медведя ее защитил один из окрутчиков. Приняв положенное наказание, он сгреб в охапку ошарашенную девушку и потащил ее к выходу. Без малейших колебаний ряженый оттеснил в сторону воспротивившегося было придверника и вытолкнул Гнеду вон.