Птичья песня

У живой изгороди обнаружились ещё птичьи перья. Серо-коричневые, с пушком, они трепетали на ветру и тихонько разлетались по саду. Мне стало неприятно, а от работы разболелась голова, и без того утомлённая попытками решить головоломку про дракона и алых бабочек.

Джей так и не вернулся, и я впервые осталась одна ночью в пустом доме и долго ворочалась в кровати, гоняясь за разношёрстными мыслями, которые в конце концов превратились в кошек разбойничьего вида и принялись охотиться на птиц в саду. Я проснулась ещё до восхода. Не от комариного будильника – для него было ещё рано, а от обрушившегося на меня через связь раздражения с изрядной примесью злости, которое ворвалось во входную дверь, пролетело по лестнице и обосновалось в библиотеке у меня над головой. Сердце заколотилось как бешеное, и чужая злость стала заполнять меня. В попытке оградиться я выставила зеркало, которое появилось над моей головой едва заметным полупрозрачным дымчатым контуром, но не помогло. Правильно, эта связь действует на каком-то другом уровне. Я отшвырнула одеяло, хлопнула дверью в ванную комнату и встала под холодную струю воды. Комок раздражения метался по библиотеке, спустился на кухню, оттуда – в сад. Словно злой дух, беснуясь, он несколько раз обогнул его по периметру, потом ринулся во внешний сад, ко львам, разозлился ещё больше, пометался среди деревьев, вновь ворвался в дом и тут же вышел, на этот раз в тень мира.

Сжимавшие меня тиски чужих чувств разжались, и я тяжело выдохнула. Только сердце продолжало стучать, как после подъёма в гору.

Забытая на плите вчерашняя картошка была холодной и склизкой. Тем лучше, так с неё проще снимать шкурку, вяло подумала я и переложила несколько штук на тарелку. В кастрюле осталось ещё достаточно, чтобы прокормить меня несколько дней, а колдун, судя по содержимому холодильника, продолжал голодовку. Борьба с картошкой оказалась так утомительна, что я решила взбодрить себя кофе. Уже от одного аромата я начала приходить в себя. Наполнив кружку, я открыла дверь на веранду, чтобы полюбоваться цветами на восходе, и встала как вкопанная. Тёплый свет разгонял остатки молочного тумана с холмов. Первые солнечные лучи освещали то, что только вчера было цветущим садом. Растоптанные, выкорчеванные растения валялись на растерзанной земле, по которой как будто промчался табун диких мустангов. С минуту я стояла, не двигаясь, а потом что-то заставило меня опустить глаза. Прямо у моих ног на дощатом полу веранды валялись куски. В первое мгновение я решила, что это комья земли вперемешку с цветами, но потом поняла. Я выронила кружку, отступила в дом и схватилась за косяк. Это был кролик. Это было то, что осталось от кролика, и оно было раскидано по всей веранде, запачканной пятнами крови. Возможно, это даже был не один кролик. Я почувствовала, как к горлу подступает завтрак, и бросилась в ванную комнату.

Невозможно было оставаться в доме. На выходе я снова остановилась, потому что у порога лежало вырванное с мясом сизое птичье перо. Не глядя по сторонам, чтобы не увидеть что-то ещё, я обошла крыло, переступила через плитку, покрытую мелкими брызгами крови, и быстро вышла за калитку. Достоевский сосредоточенно сверлил взглядом соседний дом, Бонифаций мирно спал, положив лохматую голову на лапы. И с чего я взяла, что это соседский кот? Ведь мимо львов никто не проберётся! Я сунула руки в карманы джинсов и пошла вниз по дороге.

Надо найти Робина и сказать, что в дом я не вернусь, пускай хоть в тюрьму меня сажает! А откажется – так я готова показательно на глазах патрульного Кирка украсть что-нибудь более ценное, чем яблоко, а то и поагитировать народ на главной площади за войну с горцами.

Был ещё один вариант, который лез в голову, как я его ни отгоняла. Нельзя же по-настоящему ввязываться в эту историю с горцами! Ведь я не герой приключенческого сериала, я маленький напуганный воробушек… Как я ни гнала эти мысли, ноги сами вынесли меня к берегу Эллы, к той лавочке среди кустов акации, где я впервые встретила Сета.

Чёрная кошка разбойничьего вида как будто поджидала меня. Она вынырнула из кустов, из своего наблюдательного пункта с видом на уток, обтёрлась о мои ноги и убежала. Я опустилась на лавку и невидящим взглядом уставилась на воду, отражающую синее небо. Было тепло, дул ветер, приносящий рыбный запах большой реки, изредка набегала тень от лёгких облачков. Я грызла ногти и не замечала ничего вокруг. Может, зря я сюда пришла? Может, лучше пойти и серьёзно поговорить с Робином? Опомнись, Екатерина, ты же не в телевизоре!

– Доброе утро, Рина.

Я вздрогнула и обернулась.

Сет, сама элегантность, стоял рядом с лавкой. Он улыбнулся и присел рядом со мной. Вдохнув полной грудью, он произнёс:

– Прекрасный сегодня день, правда?

Я пригладила волосы, положила руки на колени, расслабила плечи и сдержанно кивнула.

– Пожалуй.