Птичий суд

Он стоял молча.

– Здесь много гвоздей.

– Это не гвозди, это заклепки.

– Заклепки?

– Ими скрепляют борта лодки.

Я удивленно посмотрела на него. Не отвечала в ожидании, когда он продолжит. Он не подавал виду, что у него есть что-то еще на сердце. Я встала.

– Вон твои подснежники, – заметил он, показывая на кочку, светившуюся белым цветом среди зеленого. Они были сырые от росы, я наклонилась и собрала маленький букетик. Между нами стояла тишина, которую ощущали мы оба.

– Пойдем обратно?

– Подожди, – сказал он.

Я остановилась. Он встал посреди черного круга. Солнце и тени на лице.

– Это лодка.

Он повернулся ко мне.

– Здесь я сжег свою лодку.

– Зачем?

Он не ответил.

– Из-за несчастного случая?

Он кивнул.

– Как ты смог ее сюда затащить?

– Я прикатил ее.

– Прикатил? Через весь лес?

Он помотал головой.

– Наверх, через сад.

– Что?

– По лестнице, через сад и сюда.

– Я не верю в это. Лодку? Она слишком тяжелая.

Он не ответил.

– Зачем ты это сделал?

Молчание.

– Зачем ты сжег лодку?

– Я не хотел, чтобы она была у меня.

– Давно это случилось?

– Сразу после несчастного случая.

– Ты затащил ее сюда один?

Он снова кивнул.

– Но разве после того, что случилось, не было расследования, разве никто не приходил осмотреть место происшествия?

– Я сжег ее после того, как они приходили.

Мы постояли.

– Ты делаешь так много странных вещей. Меня это пугает.

Он ничего не сказал. Боковым зрением я увидела, что его лицо исказилось. Он застегнул молнию на свитере до самого подбородка. Так он стоял в полном покое, широко расставив ноги в своих походных сапогах.

– Если бы я сама была такой же странной, тогда, может быть…

Он повернулся.

– Но я не такая. На самом деле я очень обычная.

Его лицо смягчилось.

– Нет, – сказал он. – Ты не обычная.

– Да нет же, это действительно так. Извини, если заставила тебя думать обо мне что-то другое.

– Ты и я, Аллис, – сказал он, улыбнувшись. – Все совсем по-другому. Ты здесь.

Его голос звучал неожиданно легко и свободно.

– Пойдем обратно к лестнице?

Я последовала за ним через лес, удаляясь от кострища.

– А что было после?

– После чего?

– После того как ты сжег лодку – что ты делал после?

Он положил руку мне на спину и крепко схватился за мое плечо своей большой рукой.

– Я помню очень мало, практически ничего. Я ушел в себя. И вдруг прошло несколько лет.

– Что случилось?

– Год назад я проснулся и посмотрел вокруг. Дом пришел в запустение. Я выглянул на улицу. Нур обожала этот сад, а теперь он был на грани смерти, как и она. Но я не смог тронуть его. Это бы причинило еще большую боль. Я привел дом в порядок внутри и снаружи, сделал все необходимое. Но сад так и остался. Навещая Нур, я рассказывал ей обо всем, что всходило и росло. Думал, что, пока жив сад, что-то будет жить и в ней. Но ничего из того, что я говорил, не было правдой. И ей постепенно становилось хуже. И я стал искать помощи.

Я почувствовала укол совести. Не очень-то большая помощь. Если бы я знала об этом, я бы, наверное, честно попыталась лучше разобраться в предмете.

Он остановился и повернулся ко мне.

– Ну а потом появилась ты.

Да, точно, подумала я мрачно, и что же я успела сделать с тех пор, как приехала? Поковырялась немного в земле, а потом все силы пустила на налаживание отношений с Багге. Он провел рукой по моей щеке, взял меня за подбородок и отпустил. Мы пошли дальше.

– Но и это не помогло, – продолжил он со вздохом. – Тот вечер, когда было лунное затмение, Аллис. Мне так стыдно за случившееся.

– Не думай об этом.

– Подумать только, я хотел, чтобы ты ушла. Что ты не была здесь в безопасности, что это я причинял боль другим.

– Ты знал, что я сама приду обратно.

– Нет! – сказал он. – Я был рад, что ты смогла уйти.

– Не говори так.

Он прижал меня к себе и поцеловал в макушку, подув мне на волосы.

Мы вышли из леса, неся лестницу, прошли через заросли вереска и по склону в сад. Весеннее солнце лежало прямо над горами, небо было светло-желтого цвета, воздух такой чистый.

– Ты не справишься один, – сказала я.

– Не справлюсь.

Стейки лежали на столе. Он стоял у плиты и готовил соус из красного вина.

– Если мы так и будем жить… – начала я.

– М-м-м?

– Если это можно назвать семьей. Тогда нам нужно обсудить кое-какие вещи.

Он кивнул.

– Как мы будем выживать?

Он посмотрел на меня.

– Например, – продолжила я, – есть ли у нас деньги?

– У нас нет никаких расходов, кроме тебя.

– Ты не платил мне с прошлого августа.

– Ты не сдавала мне счета, – сказал он, увлеченно взбивая соус в маленькой кастрюльке.

– Я думала, у нас без налогов.

Я отложила стейки в сторону и слила в его кастрюлю мясной сок.

– Я подумываю о том, чтобы вернуться на работу. Рано или поздно ведь я должна это сделать.

– Должна? – удивился он. – Я думал, ты работаешь у меня.

– Ну-ну, работаю, как же.