Птичий суд

Он бросил на меня быстрый взгляд. Что-то пробормотал в ворот свитера, развернулся, сунул ноги в сапоги и вышел. Не говоря ни слова, он пересек кухню и потопал на веранду, оставив меня с открытым ртом; его большая спина показалась в саду. Я подумала, что никогда не говорила мужчине ничего прекраснее, и вот она – благодарность. Я собрала обрезки овощей, чересчур взволнованная: как он несправедлив, что это за ответ такой? Я поставила себя в уязвимое положение, а его реакцией стал уход. Я оттерла разделочную доску резкими движениями, намочила и отжала тряпку и пошла наверх в свою комнату, плюхнулась на постель. До того времени, когда мы обычно ложились спать, было еще пара часов, но я решила остаться здесь до этого. Чтобы он смог немножко подумать. Спать одному и думать, можно ли так себя вести. Я лежала недвижимо, с плотно закрытыми глазами, но включив все органы чувств. После одиннадцати я услышала, как он ходит внизу. Несколько шагов, и он остановился, еще пара шагов. Помедлил. В раздражении. И он пошел в ванную. Через некоторое время он пересек комнату и закрыл за собой дверь в спальню. Я перевернулась в кровати, зарывшись лицом в подушку, и заплакала от злости. Но очень скоро, всего два или три всхлипа, и я, глубоко вздохнув, смогла приманить сон.

Когда я спустилась, он уже сидел за кухонным столом. Я всегда, все детство, юность и взрослую жизнь, источала непродуктивную гордость, из-за нее я никогда не брала инициативу в свои руки и не шла мириться первой. Я прошла мимо, не посмотрев на него и ничего не сказав, взяла в шкафу кружку, налила себе кофе и села за стол. Так что все зависело от него.

– Аллис.

Я подняла на него глаза.

– Мне жаль, прости меня.

Узел во мне развязался, я взяла его за руку.

– И ты меня.

– Посмотри, – сказал он, повернувшись назад. И достал большую, светлую коробку, высотой больше полуметра. Спереди на ней была широкая дырка. – Это клетка для совы. Для твоих мышей.

– Правда?

– Мы можем повесить ее сегодня. Если хочешь.

– Очень хочу.

– Думаю, повесить нужно повыше, так что нужно делать это вдвоем.

Я подняла клетку, светлое дерево хорошо обстругано по краям. Я открыла крышку и заглянула внутрь – дно покрыто опилками, и все готово к приходу жильца.

– Ты сделал ее вчера?

Он кивнул.

– Может случиться, что весной уже поздно, чтобы заполучить сову, но мы попробуем.

Мы с Багге метров на тридцать зашли в глубь леса и остановились. Мы положили лестницу на землю.

– Сюда, – показал он.

Высокая сосна. Вокруг не слишком густой лес.

– Ты полезешь или я?

– Ты, – ответила я.

Он обвязал клетку тонкой веревкой. Мы приставили лестницу к стволу, он взял конец веревки и начал забираться наверх. На всякий случай я держала лестницу. Я представляла, как влажная резина его ботинок скользнет по лестнице, ощущая это в животе, когда видела, как он плывет в воздухе, повернув голову ко мне.

– Аллис! Отпусти веревку!

– Да, извини.

Он продолжал карабкаться. Был на три-четыре метра над моей головой.

– Может быть, достаточно?

Сердце колотилось, мне стало плохо оттого, что он так высоко.

– Пять метров, – крикнул он мне сверху. Я уставилась прямо перед собой, на ствол, так крепко держа лестницу, что побелели костяшки пальцев. С каждым его шагом лестница все больше раскачивалась.

– Пора, Аллис!

Я посмотрела вверх. Он стоял на одной из последних ступенек, больше половины тела без опоры, и держался одной рукой за ствол.

– Передавай клетку!

Я стала тянуться к клетке, не выпуская из рук лестницу, до смерти боясь споткнуться обо что-то, при одной мысли все во мне переворачивалось. Он начал поднимать клетку по веревке. Казалось, что он – это всего лишь точка наверху, на сосне. Я не в состоянии была смотреть, как он привязывает клетку. Лестница тряслась, качаясь вперед-назад, и я навалилась на нее всем телом, чтобы стабилизировать. Она перестала качаться. Я подняла глаза вверх. Он посмотрел вниз на меня, очень странно.

Ничего не сказал.

Я опять посмотрела на него.

– Что такое?

Он отнял руку от дерева и встал свободно, на четвертой ступеньке сверху.

– Я спрыгну.

– Недостаточно высоко! – спонтанно выкрикнула я.

Он удивленно засмеялся.

– Ты права.

Он слез вниз. Спустившись, он обнял меня. Я вспотела и тряслась от холода. Он погладил меня по голове, посмеялся, отпуская меня, и показал наверх:

– К следующему году у тебя в соседях будет сова!

– Ты знаешь, что крики неясыти предвещают смерть?

– Да, смерть мышей.

Затем мы вместе пошли дальше в лес, я хотела посмотреть, расцвели ли первые подснежники. Он шел за мной.

Впереди мы увидели просвет и пошли туда. Когда мы пришли, я увидела, что это то самое место, где я была в прошлом году, открытая поляна посреди леса, там, где был черный круг. Он остановился, а я подошла туда вплотную. Я повернулась к нему.

– Что здесь произошло?

– Здесь?

– Здесь кто-то жег костер.

– Да, наверное.

Я присела на корточки, и он подошел ко мне. Я запустила руки в траву и кое-что нашла. Показала ему.

– Гвоздь.

– Да, – сказал он.

Я продолжила поиск. Нашла еще два, три, четыре. Все почернели от сажи.

– Наверное, кто-то сжег старые строительные материалы.