Птичка-в-клетке (СИ)

— Нэльдор сказал, что вы из Нарготронда, и за то его наградили вашим отдыхом, — пояснял Больдог. — Помните: если примете приглашение Повелителя быть его гостями, вы оба покинете темницу.

Услышав слова орка, нолдор, не сговариваясь, вздрогнули, отшатнулись и переглянулись. Таким образом еще больше подтверждая: да, Нэльдор сказал правду. Но пленники не поняли этого, их мысли были заняты другим — прошло так мало времени с того момента, как они оказались в плену на Острове, а Саурон уже знает так много…

— Нэльдор?! — вскрикнул Арохир, задаваясь вопросом, что же делали с юношей.

— Эти «гости» пострашнее темницы, — произнёс второй нолдо, тоже уверенный, что Саурон пытал «гостя».

Больдог осклабился, слушая пленников:

— Э, нет. Господин взял их как гостей и держит их как гостей. Ничего вашему Нэльдору не сделали, он сам рассказал всё Господину. Согласитесь стать гостями, и сами увидите, как к вашим товарищам относятся.

— Ты полагаешь, я безнадёжно глуп и верю словам орка? — спросил Арохир. Наверняка они ещё долго не увидят Нэльдора… Но также Арохир понял, что другие не выдали ничего.

— Ты убедишься сам, — веселился Больдог. — Спросишь дружка и убедишься. Но я не знаю, придёт ли он в подвалы; ему, небось, гостем лучше. А сам ты туда трусишь пойти иль рискнёшь?

— Я не боюсь, но в гости не пойду, — ответил Арохир. — Потому что этого хочет Саурон.

Химмэгиль, что был заключён в паре вместе с Арохиром, уже успел размять затёкшее тело, да и гнев придавал нолдо силы. Считая, что орк не ждет нападения, эльф резко рванулся вперед, в попытке вырваться, но арафинвинг явно переоценил себя. А Больдог не удостоил Химмэгиля даже взглядом.

— Ты, Арохир, будешь делать то, что захочет Повелитель, — с усмешкой пообещал Больдог. Он видел, что от пленников больше ничего пока не добиться, и велел затолкнуть их в камеру.

Нолдор остались одни.

***

Двое нолдор не сдавались и не теряли самообладание, у них даже хватило сил на краткие слова поддержки друг другу, но усталость, боль, голод и жажда брали своё, а причин собираться с духом и держаться больше не было. Арохир и Химмэгиль без сил повалились на подстилки из соломы и сухой травы; травы пахли не лугом и солнцем, а затхлостью и гнилью.

Вскоре задремавших эльфов разбудил звук открывающейся двери. Нолдор вскинулись, внутренне готовые к продолжению допроса, но оказалось, что пока можно расслабиться: пленникам принесли густую горячую кашу без мяса и кувшин вина, которыми они подкрепили свои силы. Не известно, что ждёт завтра, а эльфы считали, что должны быть сильными и готовыми к сопротивлению.

Едва нолдор доели, как их охватила необоримая усталость, что было более чем естественным в их состоянии.

Кроме них двоих, сражённых то ли усталостью, то ли вином, в этот час на Волчьем Острове из всего захваченного отряда спал лишь Ламмион.

***

Химмэгиль проснулся один, от того, что рядом с ним кто-то плакал, тихо всхлипывая. Присмотревшись в тусклом свете, нолдо понял, что это Линаэвэн — та, кого он должен был защищать. Дева сидела, сжавшись в комочек в углу, ее одежды превратились в лохмотья и на них виднелась кровь. Значит, пока он спал, в его камеру швырнули посланницу, и воин видел, что деве пришлось много хуже, чем ему самому. Как Химмэгиль и думал, так называемые гости обернулись кошмаром. И Нэльдор не выдержал… может быть, как раз из-за неё и не выдержал.

— Что с тобой?! Что они с тобой сделали? — обратился эльф к тэлерэ, вначале не касаясь ее, чтобы не причинить боль. — Ты держалась против самого Саурона, и что бы там ни случилось, я верю, что ты держалась так хорошо, как могла.

Эллет ничего не отвечала и продолжала всхлипывать.

— Линаэвэн! Линаэвэн! — звал Химмэгиль, не ведая, что дева, до сих пор остававшаяся для Саурона Безымянной, только что ушла с трапезы в отведенную ей комнату. Но сон шёл своим чередом. Больдог и Фуинор узнали имя пленницы, но всегда можно было узнать больше.

Линаэвэн подняла заплаканное лицо, протянула к эльфу руки и дождалась, когда ее обнимут. «Эльдэ» ничего не говорила — зачем, когда мог говорить настоящий нолдо?

А Химмэгиль и правда старался, как мог, поддержать деву, утешить её, и, кажется, ему это удалось, тэлерэ в самом деле успокоилась. Двое пленников сидели обнявшись, девушка положила голову на плечо воина, и тот гладил ее по голове.

Как бывает во сне, вскоре они, всё также обнявшись, оказались в лесу под звёздным небом, и не было рядом ни оков, ни крови.

— Видишь, я говорил тебе: не всё потеряно, мы можем ещё обрести свободу, — улыбаясь, говорил Химмэгиль. Он был уверен, что в самом деле говорил это прежде, хотя не мог бы сейчас сказать, когда. А Темные поняли, что нолдо не считает, что из плена можно будет освободиться, и по тому, будет бояться быть изуродованным или искалеченным.

— Ты мой последний защитник, — тем временем прошептала Линаэвэн. И получила ободряющий взгляд в ответ: «Я не подведу тебя, я сделаю всё, что в моих силах».