Птичка-в-клетке (СИ)

Волк велел отнести Арохира на носилках в башню, туда же отвели Химмэгиля. Зато забрали Нэльдора и Ламмиона — завтра они будут на свободе. Этих двоих отвели в одну из комнат и дали выпить им сонного зелья:

— Пейте, вы очнетесь на опушке Таурэ Хуинэва.

Эльфы выпили зелье и вскоре погрузились в глубокий сон. И тогда Фуинор начал накладывать на них заготовленные чары. Он готовил их полночи и полдня, а теперь нити чар нужно было переплести с фэар эльфов. Они будут помнить, что были в плену, Нэльдор будет помнить пытки, Ламмион свою поездку в лес, но последних суток они не вспомнят, не вспомнят, что их отпустили. Ужас тени Таурэ Хуинэва будет предшествовать их пробуждению. Они не смогут выдать Маирона ни своим, ни чужим. Не смогут вспомнить, что они рассказали.

***

Задумчивый Волк и Лагортал встретились вместе на обеде.

— Я пытаюсь помочь Энгватару несмотря на всё, что он творил, но он… едва ли даже замечает это, — произнёс Лагортал. — А я в продолжение дней не видел, что ты на многое готов ради меня, и теперь дал свободу Арохиру, не требуя от него полного ответа.

— Мне кажется, Энгватар боится тебя, — ответил Волк. — И то, что раньше приносило ему удовольствие, теперь вызывает лишь злость.

— Добрые вести, — заметил нолдо на слова об Эвэге. Если он не получал больше удовольствия от того, что причинял боль другим, что-то уже изменилось в нём…

Если бы Энгватар узнал об этом разговоре, он страшился бы куда сильнее: Гортхаур заметил эту перемену, значит, будет теперь внимательно смотреть за ним…

Волк помолчал, а потом добавил:

— Я рад, что… еще двое уйдут. Но все равно остались еще те, кого завтра будут допрашивать, если мы не сможем помочь им сегодня. И… я причинил тебе боль. Я делал вид, что мучаю тебя. Ты не злишься на меня?

— Эта боль… Ты причинил её не для того, чтобы чего-то добиться от меня или от Арохира, но чтобы помочь ему, по моему же замыслу, — Лагортал, несмотря на волнение, принялся за зелень и суп. — Но другие… Я желал бы им помочь, но не знаю, как это возможно. Им известно многое, чего они не должны рассказывать.

Они закончили обед, и Волк проводил Лагортала в его комнату.

— Отдыхай, — Маирон сжал ладонями плечи нолдо, — я постараюсь что-то придумать. Ты многое пережил, положись пока на меня, а на свежую голову, глядишь, и ты что-то надумаешь.

***

Оставив Лагортала, Волк спустился в камеру безымянного.

— Поговорим, эльф?

И Волк снова повторил все, что было ему известно о посольстве, плюс добавил к этому новые знания и свои догадки.

— Вряд ли ты знаешь много больше, чем уже сказано. Позволь помочь тебе. Я хочу, чтобы ты с Ардуилем мог уйти. Вернуться к жизни, а не снова попасть на допросы и в рудники, — никогда раньше Волк не говорил с эльфами так добро и просительно. Но результаты перекрывали потраченные усилия.

Когда Саурон явился и предложил поговорить, Таврон собрался, готовясь к началу допроса: угрозам, удару Волей, боли, возможно, колдовству. Однако умайа, на самом деле, говорил — и просил. И ему было многое известно… Но ответ Таврона, по сути, не изменился:

— Нет. Нам не о чем говорить с тобой, Саурон.

Волк ждал отказа и не огорчился, зато услышал изменение в тоне эльфа, увидел его колебания — это было то, что нужно, чего Волк и желал достигнуть. И теперь, когда почва была готова, Маирон продолжил:

— Ардуиль отказывается уходить без тебя. И это значит, что я не смогу его больше защитить, — Волк помолчал. — Ардуиля жестоко пытали, не вини его за то, что он не выдержал. Но теперь, если он не уйдёт, его будут допрашивать о Нарготронде. И я не смогу помешать. А твой друг… он уже не выдержал однажды, выдержит ли теперь? Я не думаю, что то, что ты знаешь, стоит такого риска… и допросов тебя и друга.

За мягким, разве что не заботливым тоном (Саурон делал вид, будто допросы идут едва ли не против его воли), крылись угрозы. В сущности, в них не было почти ничего нового. О том, что их будут допрашивать, Таврон знал со времени, как их схватили. О том, что будут допрашивать о Нарготронде — со времени, как о том объявили… Ардуиль оставался, значит, он всё же не был сломлен и, хотя выдал известное из-за пыток, теперь собрался с духом. Единственное… друг действительно мог не выдержать снова. Таврон мрачно смотрел на Саурона некоторое время. Нет ничего, что стоило бы выдать Тьме — никогда не знаешь, чем она может воспользоваться и как. Об эдайн он не сказал бы, и Ардуиль не стал бы говорить, если бы не пытки.

— Ты обещаешь, что Ардуиля и меня отпустят живыми, здоровыми, способными добраться до своих, без слежки за нами любым способом, не подвергнув перед тем никакому воздействию, будь то пытки, мороки, иное колдовство, яд, Воля, вещи с тёмными чарами, и отпустят навсегда, а не захватят снова? — с Саурона станется дать свободу до выхода из долины Сириона, а там вернуть.