Птичка-в-клетке (СИ)

- Я держу свое слово, - подтвердил Маирон. - Если я проиграю, то отпущу одного. Отпущу без условий и уловок, ты сможешь хоть через осанвэкента связаться с ним и проверить. Что же до твоего желания увидеть товарищей… Всему свое время. Пока же ты получишь набор для вышивания и сможешь развлечь себя этим.

Саурон отказался дать ей увидеть других - это было печально, но предсказуемо. Линаэвэн понимала, что умаиа хочет воздействовать на неё, пользуясь её незнанием, и побуждая волноваться и тревожиться. Упоминание набора для вышивания удивило деву: как Саурон понял? Или это просто совпадение? Вслух Линаэвэн сказала:

- Да, мне нравится вышивать, как и многим девам эльдар.

Волк дернул за шнур, и вскоре в комнату вошёл орк.

- Верните вторую пару в камеру. Не связывать, дать вволю воды.

Кого Саурон велел вернуть, Линаэвэн не знала, поняла только - Темные не знают имён. Но слова умаиа обеспокоили эльдэ:

- Ты дашь им только воды?

- Мы поспорили с Долхэном, - пояснил Маирон. - Если он не хочет готовить для пленников еду, то они не будут есть вовсе, все кроме него. Или… разве что ты их будешь кормить?

Эллет сжала губы. Как же ей хотелось помочь товарищам, что страдали от голода! Но Линаэвэн встала бы невольно на сторону Саурона, против Долхэна (он согласился прийти в гости или был защищаемым? Или его имя как либо узнали в позземелье?), которого и без того пытались принудить муками товарищей. Принудить - к чему? Тэлэрэ не знала достоверно. Саурон мог смешать правду с ложью, сказать часть правды или преподнести истинные факты в ложном свете… но из того, что сказал умаиа, получалось, что стража принуждали служить поваром - пусть и только для своих же товарищей. Исполнить службу, которую поручит ему Саурон… И хотя эти слова были не достоверны, но звучали они очень правдоподобно…

И все же, товарищи страдали, а она могла бы помочь им: не просто кормить их, но ещё и увидеть их, и поддержать. А они увидят её - быть может, им говорят, что Линаэвэн предала их и согласилась стать лазутчиком, или, что ее мучают, или, что она счастлива “в гостях”.

Но Саурон наверняка использует ее согласие готовить против Долхэна - а может и против других… И что обещал умаиа Долхэну в том споре? Кто знает, не спорили ли они на то, что Саурон отпустит пленника, если никто другой не согласится готовить?

- Нет, я не хочу… вмешиваться в ваш спор, - ответила, наконец, дева.

Маирон отметил, что когда он предложил тэлэрэ готовить для своих родичей, Линаэвэн задержала дыхание, как это бывает у мирроанви, если они глубоко взволнованы. Но, в конце концов, дева ответила, и Волк принял её отказ спокойно.

- Это твоё право. Пойдем, я провожу тебя в твои покои.

Они вышли из кабинета, пошли по коридору, и тогда Волк заметил:

- В общем-то, не было и спора… мы просто повздорили… Я предложил Долхэну готовить для своих, Долхэн мне нагрубил, я рассердился и сказал, что раз так, то никто их кормить не будет, - Волк слегка сконфуженно развёл руками. - Увы, мы все подвержены эмоциям, а идти на попятный мне не к лицу.

Линаэвэн опустила голову, не желая отвечать, так как могла бы ответить неверно. Ответить так, что за этот ответ расплатятся другие. Саурону было сказано нечто резкое, а в ответ на это он заставил всех пленников, схваченных им и заключённых в подземелье, страдать от голода. И говорит об этом тем тоном, каким говорят о сорвавшейся с губ насмешке или другой досадной мелочи. И так, словно он никак не мог изменить своего решения.

Линаэвэн долго молчала, прежде чем заговорить, и Волк не торопил её.

- Если ваша… ссора продлится, ты допустишь, чтобы пленники умерли от голода, только чтобы не идти на попятный? - спросила тэлэрэ уже возле самой двери “своей комнаты”.

- Да, это вполне может закончиться именно так, - подтвердил Маирон. - И это удивляет меня: вы скорее готовы допустить гибель кого-то от голода, чем наступить на свою гордыню и накормить их. Мне интересно узнать глубину вашей жестокости и эгоистичности.

Линавэн прикрыла глаза. Смерть от голода, если это действительно то, что уготовил товарищам Саурон, долга и мучительна, эльдэ было больно и страшно думать о таком, но ей нельзя было поддаваться чувствам, разве что плакать от бессилия… А Саурон желал, чтобы она согласилась. Исполнение его желания, несомненно, обернётся большим злом для эльдар, что бы Саурон ни готовил: нанести ли удар по Долхэну, вложить ли в её руки отравленную пищу, чтобы она своими руками отдала её родичам, или нечто иное… Но это зло непременно случится, как только она согласится; то же, чем грозил Саурон, было далеко… Но родичи страдали уже сейчас. И что, если Тёмная тварь исполнит угрозу? Саурон достаточно жесток для этого…