Птичка-в-клетке (СИ)

“После того Берен еще четыре года скитался по Дортониону одиноким изгоем; но стал он другом зверей и птиц, они помогали ему и не выдавали, и с той поры он перестал есть мясо и убивать кого-либо, кроме слуг Моргота.” Берен не мог убить старосту.

И когда его преследовали,

“И вся та земля с тех пор наполнилась страхом, и все добрые твари ушли из нее; а Берена преследовали так жестоко, что в конце концов принужден он был бежать из Дортониона” - в то время, когда Берен “исчез”, Дортонион уже опустошён и совершенно обращён в Таур-на-Фуин, там не осталось зверей и птиц, кроме искажённых и служащих врагам - и люди в это время уже не могут там жить…

** о Туво сказано в ” Книге утраченных сказаний”: это дух, что пришёл в Средиземье после бегства Моргота из Амана и убийства Древ; есть упоминание, что Туво встречался с Мелькором во время его заточения и обучился у него многому из чёрной магии. После странствий, найдя у Куивиэнен авари, этот тёмный майа приблизил их к себе, учил и стал их королём. История его подданных, хисильди, завершается тем, что Туво, ослабев от солнца, закрылся в бездонных пещерах, а его королевство захватил посланный Морготом умайа “Фукиль, или Фангли” (здесь Фуинор) и злые люди под его началом, нападавшие на эльфов.

========== 9. Колебания. ==========

Дева словно немного успокоилась в руках человека, точь-в-точь как маленькая птичка: пригрелась, но продолжала горестно щебетать и трепыхаться.

- Ты всё время говоришь о мучениях, но никто не хочет тебя мучить, разве ты не слышишь меня? И готовить мы для твоих друзей будем, правда? Ну, утешься. Ты просто запуталась и не видишь, что всё совсем не так плохо, как ты привыкла считать. Никто не спрашивал у тебя о твоих тайнах, и я слышал, что и у других пленных никто ещё ничего не спрашивал.

“Она просто боится! - осенило адана. - Вот почему она постоянно повторяет, что её будут мучить”.

- Останься со мной, и ты увидишь - ничего плохого не случится, - продолжал Март. - Ты увидишь Повелителя таким, каким его вижу я. Или - я увижу его таким, как говоришь ты.

Линаэвэн подняла голову: Март всё же услышал её. И она сможет сказать ему более, задать вопросы; и, возможно, когда Саурон всё же приступит к желаемому - Март увидит, что ему лгали. Эдэлет глубоко вдохнула; остаться здесь было… неправильным, но правильным ли было не попытаться помочь? Ни своим товарищам, ни этому замороченному Тьмой адану?

- Я… могу остаться, и ты, возможно, увидишь, прав ты или же я, - дева уже поспорила с Сауроном, и теперь снова вступала в подобие спора. - Только… знай, что если меня будут мучить, тебе могут не позволить увидеть это; для тебя я, скорее, просто исчезну.

- Ты как заклятье повторяешь слово “Мучить”, - вздохнул Март. - Это слово чаще всех прочих звучит от тебя. Я понимаю, что тебе, наверное, очень страшно, но не бойся. Если ты не объявила себя врагом Севера и Повелителя, никто не тронет тебя, но даже если объявишь, никто не будет тебя мучить. Повелитель бывает жесток, он может допрашивать и даже применять пытки, если это необходимо ради его народа, но мучить ради удовольствия - он никогда так не делает. Не бойся, ты никуда не исчезнешь: Повелитель не допустит этого.

- Да, я останусь здесь, с тобой и буду готовить для товарищей, - немного невпопад произнесла Линаэвэн, уже не просто давая согласие, а говоря своё решение. Адан кивнул.

Только взяв себя в руки, эллет заметила несообразность куда большую, чем всё сказанное.

- О каких сражениях людей и эльфов, о каком горе от них ты говорил, Март? Ведь ты сам жил в эльфийских землях и сам мог видеть, как относятся к людям Государь Фелагунд, недаром прозванный Атандилем, или Лорды Ангрод и Аэгнор, или другие эльдар. Да и я встречалась с твоими родичами.

Адан ничего не ответил, и Линаэвэн задумчиво продолжила:

- Здесь я могу, конечно, сделать то, что не могла бы ни в темнице, ни рядом с Сауроном: могу говорить свободно, могу вспомнить поимённо погибших в Битве Внезапного Пламени… Правда, я более помню эльдар; а об эдайн лучше знаешь ты. Ты мог бы назвать имена убитых, чтобы воздать им дань памяти? Ты сможешь их припомнить? Или… нет?

На лице тэлерэ мелькнула догадка и вместе ужас от этой догадки. Что же с ним сотворили? Возможно, он вовсе не помнил почти ничего, кроме того, что вложил в него Саурон? Но, может быть, догадка была ошибочной? О женщине, умершей от простуды, Март помнил.

Так как Линаэвэн порывалась вернуться к приготовлению мяса для следующего противня, беоринг остановил ее:

- О павших нужно совершать тризну, а не говорить над пищей, так как горечь будут ощущать и те, кто её съедят, - Март забрал у Линаэвэн нож, отстраняя ее. - Успокойся сначала, дай я пока тебе помогу.

- Я не думала, что у нас с тобой будет время на тризну, - покачала эдэлет головой, думая: “В этой пище горькое и так будет ощутимо для эльдар, притом не столь высокое, как скорбь о павших…” - А от кого ты знаешь о том, что печаль и горесть может быть передана? Сам ли чувствуешь это?