Птичка-в-клетке (СИ)

Дева подумала, что, пожалуй, стоит сказать Марту, чтобы не искал её вечером для тризны там, где её не окажется.

- Я согласилась готовить только при условии, что я сама не только буду есть то же, что и другие пленники, но и жить отныне в тех же условиях - то есть в комнату не вернусь, меня ждёт подземелье. Конечно же, и там не смогу просто пройти из камеры в камеру и увидеть других по своему желанию.

“…Разве что - если такая встреча отвечает замыслам Саурона, и тогда он подготовит её…”

Март, выслушав Линаэвэн, вздохнул:

- Вот видишь, ты снова стремишься обмануть. Некоторые думают, что просто такова натура твоего народа, как у орков тяга к жестокости. Но я, как и Повелитель, думаю, что вас просто так воспитали. Вот сейчас ты только обещала мне остаться со мной, а теперь говоришь, что будешь жить в темнице.

- Когда я сказала тебе, что останусь, то и не думала тебя обманывать; да и станет ли искусный обманщик тут же сам рассказывать о своём обмане? - дева грустно улыбнулась: Саурон, конечно же, никогда не скажет Марту о своём обмане. - Ты неверно понял меня, или я - тебя. До того я сказала твоему господину - я пойду на кухню только при условии, что после буду жить, как мои товарищи, в подземелье. Я раздумывала над тем, буду ли приходить сюда готовить и впредь - и согласилась - а не над тем, не пойти ли мне в гости к Саурону вновь, чтобы ночевать в комнате, на шёлковой постели, когда другие остаются в темницах…

Март слушал Линаэвэн и с горечью видел всё то, о чем говорил Маирон.

- Вы все таковы, эльфы, - вздохнул Март. - Ты сказала, что останешься со мной, но подразумевала, что будешь сидеть в темнице; вы обещали, что будете гостями, но подразумевали, что ударите в спину при первой возможности. Ты говоришь, что вы не обманщики, и явно веришь в то, что говоришь, но это лишь значит, что ваш ум настолько затянут пеленой, что ты даже не видишь несоответствия.

Увы, наверное, Повелитель прав, и все они безнадежны. Однако Маирон был так бесконечно благороден в своем сердце, что продолжал попытки до них достучаться, хотя и понимал, что это почти бесполезно.

Линаэвэн печально произнесла:

- А ты, говоря “Останься со мной” - подразумевал “Иди в гости к моему Повелителю и беседуй с ним”, так? - она провела рукой по волосам. - Если бы ты хоть однажды мог увидеть, сколько несоответствий в том, что говорил ты… Насколько странно и неразумно, скажем, уверять того, кто видел событие своими глазами - он, мол, не знает, как было на самом деле, а ты, не видев, не расспросив свидетелей и участников, слыша в одном-единственном пересказе - твёрдо знаешь. И как считаешь, если я сказала прежде Саурону, что пойду в темницы, а после решила не разделять участь товарищей, но спать на мягкой постели и принимать ванну - то в этом не было бы обмана? Или - ты сочтёшь меня обманщицей, как бы я ни поступила и что бы ни выбрала?

Март вспыхнул, услышав такие слова от эльдэ.

- Когда я звал тебя остаться со мной, я говорил именно то, что говорил! И если для эльфов обычное дело быть двуличными, не надо так же думать о людях! Если ты говорила, что тебе так противно быть гостем Повелителя, ты могла бы стать моим гостем, Маирон был бы только рад и не возражал. Но ты и меня задумала обмануть, а теперь говоришь мне о несоответствиях?! Я видел всё своими глазами, Повелитель показал мне то, что видел и помнил. И он ни разу не обманул ни меня, ни кого-то при мне, так с чего мне отвергать его слова и верить тебе, деве из народа, так легко отказывающегося от своих слов? Маирон доказал мне, что ему можно верить, а что сделала ты? Сказала, что останешься со мной, хотя всё это время собиралась уйти в подземелье, наверняка, чтобы я начал уговаривать Повелителя отпустить ради тебя и остальных пленников, что желают ему зла?

Март негодовал и с трудом сдерживал себя. Ведь предупреждал его Повелитель: не верить эльфам, их прекрасным лицам и голосам, помнить, что от них всегда надо ждать подвоха. А он хорош, поверил, купился на ее притворные слезы…

- Ты возмущаешься, когда я только предположила, что ты можешь намеренно говорить неправду; а всё это время обвинял меня и мой народ, - тихо и устало ответила Линаэвэн. - Многие твои слова были жестоки, Март, хотя ты и не замечал этого. Какое зло сделал нам твой господин, ты знаешь - сколько бы ни говорил о том, что это необходимо. Какое зло я сделала тебе? А видеть своими глазами и видеть глазами твоего господина - не одно и то же; майар способны показывать и ложные видения - это Воплощённые не могут солгать мыслью. Никаких козней против тебя я не строила. Ты спрашивал, вернусь ли я в свою комнату, поэтому я даже не думала, что ты говоришь о том, чтобы поселиться вместе с тобой, а не продолжить готовить. И это - тот страшный обман, причинивший тебе много вреда, коим ты так возмущён?

Линаэвэн продолжила нарезать овощи, но не могла не сказать при этом: